Да, вот что значит мозг без изъянов.
Минут через десять мистер Брант привел обратно Джорджию Фишер, бледную, с затуманенным взглядом. Девочка села в соседнем ряду, за два кресла от Летиции, и послушно включила модулятор, а Брант вернулся к пульту, чтобы, задав общую программу, скоординировать деятельность класса. Эдна Корман что-то шепнула Джорджии на ухо.
— Не так уж сильно меня замкнуло, — мягко сказала та.
— Как дела, Летиция? — Перед ней возникло лицо КГ-автоконсультанта, искаженное помехами. Впрочем, не это сейчас волновало Летицию — главное, раз появился АК, значит, жди неприятностей, будь картинка хоть какой чистой.
— Паршиво, — ответила она.
— Да что ты! А в чем проблема?
— Мне бы поговорить с доктором Рутгером…
— Ага, значит, не веришь больше своему старому другу АК?
— Просто мне нужно с ним поговорить с глазу на глаз.
— Доктор Рутгер — человек занятой, дорогая моя. Человек ведь не может находиться сразу в нескольких местах — не то что твой друг АК. И все-таки — вдруг я смогу тебе помочь?
— Тогда включи шестнадцатую программу.
Изображение перед ней заколыхалось, и лицо постепенно обрело черты Мариан Темпесино, единственной из КГ-персонажей, в обществе которой Летиция чувствовала себя по-настоящему уютно.
На этот раз помех не было — значит, программу использовали редко, что было только на руку Летиции.
— Шестнадцатая на связи. Летиция, да на тебе лица нет! Что, никак не подстроишься под остальных?
— Я хотела бы побеседовать с доктором Рутгером, но он занят. Так что пока я доверюсь вам. Пусть запись разговора поместят в мое личное дело. Я хочу уйти из этой школы. Хочу, чтобы родители забрали меня отсюда и перевели в специальное заведение для НГ.
Лицо Темпесино осталось совершенно бесстрастным. Этим Летиции и нравилась программа шестнадцать.
— Почему?
— Потому что я — уродка. Родители сделали меня такой, и мое место среди остальных уродов.
— Ты не уродка, ты — натуральная.
— Чтобы выглядеть не хуже других — например, Рины Кэткарт, — мне придется до конца жизни заниматься биопластикой. Мало того — меня еще попросили сыграть старуху в какой-то пьесе. Выходит, ни для какой другой роли я не гожусь? Ну сколько можно все это терпеть?
— Да они просто хотят принять тебя в свою компанию.
— Но ведь мне же обидно! — не выдержала Петиция. В глазах у нее стояли слезы.
Изображение Темпесино заколыхалось — видимо, зафиксировав эмоциональный взрыв, АК перевел беседу на более высокий уровень.
