— Высоко, — юноша покачал головой, отвернувшись от открытого окна. — Отсюда не выбраться. Мы в башне. Каменный мешок.
— Пока не о чем беспокоиться. Ешь. Сегодня господь милостив.
— Так ли это? — молодой монах не верил в удачу.
— Отбрось страх и сомнение, — старый воин-монах, помолившись, приступил к трапезе, — ведь ты мужчина.
Семья господина Котора вкушала утреннее яство. Глава семейства, довольно грузный мужчина с обрюзгшим лицом и огромной лысиной, облаченный в черный камзол, восседал во главе стола и с завидным аппетитом ел курицу, вгрызаясь зубами в плоть птичьей ножки. Супруге, ещё не старой миловидной женщине досталась грудинка, а два сына пока довольствовались крылышками. Овощи, хлеб, вишневая настойка, сыр и яблоки составляли нехитрый завтрак семьи мелкого и небогатого чиновника Тайной канцелярии.
На пылающем очаге языки пламени облизывали большой котел, в нем разогревали воду для хозяйственных нужд. Пар поднимался к потолку и исчезал в дымоходе.
Столовой в доме господина Котора не было. Кушали на кухне, занимающей половину площади первого этажа. На втором этаже располагались жилые комнаты. Подсобные помещения и зала для приема посетителей, плавно переходящая в сени, соседствовали с кухней.
Слуга прервал неторопливый завтрак благопристойного семейства, войдя на кухню, одернув холщевую рубаху и низко поклонившись:
— Мой господин, к вам посетители.
— Кто такие? — Котор устремил на слугу недовольный взгляд.
— Офицер караульной службы южных ворот. С ним солдат. Говорят, дело не терпит отлагательств.
— Пусть подождут, — хозяин дома нахмурился, после вернулся к еде, громко чмокая губами.
Слуга вновь поклонился и направился к выходу.
Но тут в заплывших от жира глазенках господина Котора промелькнуло беспокойство.
Он отшвырнул почти обглоданную куриную ножку, отпил из кубка, утер рукавом рот и встал из-за стола:
— Постой. Я приму их.
Разговор в зале для посетителей, узком помещении, заставленном плетеными корзинами с припасами, бочками с вином и кувшинами, продолжался всего несколько минут. Господин Котор выслушал солдат.
— Бредни, — заключил он. — И ради этого вы не дали мне спокойно позавтракать?
Рыцари ордена Черного тигра никогда не были лазутчиками. Это противоречит их кодексу чести. Они идут на врага с открытым забралом. Бесстрашные воины, готовые отдать жизнь за своего короля. Я скорее поверю в то, что Сатана сожрал солнце, чем в ваши россказни.
— Но господин Котор, — взмолился солдат. — Я видел татуировку своими глазами.
