Лазутчик Синегории | страница 7
Спешившись и привязав уставших лошадей, монахи неторопливо, с достоинством присущим божьим слугам, направились к широким каменным ступеням, ведущим в святую обитель. Утренняя месса уже началась. Но нельзя торопиться в подобной ситуации. Пройдя мимо нищих и калек, сидящих на паперти, монахи остановились, совершили ритуальное омовение, зачерпнув святой воды в маленьком бассейне и умыв лицо, перекрестились и, наконец, вошли в храм. Отдав оружие прислужнику в рясе, сукипы проследовали в просторный молельный зал, заканчивающийся главным алтарем с ризницами по обеим сторонам. Убранство собора поражает великолепной мозаикой и роскошью образов и подсвечников. Зал полон прихожан. Его преосвященство, облаченный в бело-золотистый саккос, проводит утреннее богослужение. Помогают ему в этом: местный епископ, священники, диаконисы, чтецы, певцы и пономари.
Постепенно сукипам удалось пробраться в первые ряды молящихся горожан и привлечь к себе внимание его преосвященства. Но до окончания мессы ничего примечательного не случилось. Читались молитвы, совершалось таинство обряда, певцы торжественно исполняли песнопения, диаконы прислуживали, а горожане молились господу, их губы заученно шептали молитву.
А потом, когда месса закончилась, народ начал расходиться, к монахам приблизился человек в серой рясе и поинтересовался, что побудило сукипов пуститься в столь долгое путешествие в столицу? В ответ монахи попросили передать его преосвященству личное послание епископа Илукского, который в свою очередь и направил их в Вальстерум с весьма необычным поручением.
Священнослужитель удалился, приняв из рук монаха-воина манускрипт с печатью, но прежде попросил гостей подождать решения его преосвященства в маленькой неприметной комнате, подальше от людских глаз.
Молчаливый пономарь проводил сукипов. Они долго плутали по узким коридорам, поднимались по скрипучим деревянным лестницам, пока не оказались где-то высоко над землей, возле одинокой маленькой дверцы, коей и заканчивался невзрачный коридорчик. За дверью гостей ждала скромная келья с жестким ложе у стены, устланным слежавшимся сеном и мешковиной. Зато на столе стояла крынка парного молока, лежал свежий и даже горячий хлеб, в двух глиняных чашах — фрукты и отварные овощи.
Пономарь оставил гостей, закрыв за собой дверь.
Молодой сукип тут же кинулся к окну, а старый монах слегка приоткрыл дверцу и выглянул в коридор.
— Дверь не заперта, — заключил человек со шрамом на шее и сел на жесткое ложе. — Пора подкрепиться. Садись, брат, кушай.