Станция ЧОТ в центральном каньоне жилблока 7 изрыгала наружу толпы усталых Полезных Людей. Фред не спешил. С него хватило поезда с постоянными перегрузками и резкими поворотами, от которых его несчастные внутренности скручивались в узлы. Он нашел скамейку и прилег на нее. Вокруг него струился привычный человеческий поток, над ним, обтекая четыре ствола-корпуса, плыли облака. В каждом из них проживало четверть миллиона человек, и все они, как и Фред, работали в компании «Полезные люди». Фред всю жизнь провел в аркологиях, похожих на эту. Даже городок на марсианской станции был таким. Ни один расс не стал бы задумываться о своих жилищных условиях, а Фред вдруг взял и задумался. «Моим клон-братьям, — сказал он мысленно. — К чему мы пришли, прожив сто миллионов pacс-лет в таких вот сооружениях?»
Транзитная пчела остановилась проверить его состояние. Он сел, отогнал ее и пошел к лифтам. В турбокабину он садиться не стал, выбрал салон. Он пришел раньше обычного и бежать домой сломя голову было не обязательно. Диваны вокруг лифтовой медиазоны пустовали, пара свободных кресел у камина тоже нашлась. Фреда встретила волна успокаивающей протомузыки. Усталые клоны, одетые во всевозможные вариации сине-коричневых цветов, занимали излюбленные места. Фред прошел по толстому ковру к бару.
— Ну и воняет же от тебя, — сказал человек на соседнем табурете. На именной табличке этого найка было вышито «Жюль». — Что с тобой приключилось? — продолжал Жюль, морща свой загорелый нос. — Обмакнули в средство от блох?
— Угу. — Фред отвернулся. В этот момент ему было трудно проявлять дружелюбие к найку. Он заказал пиво, вспомнил, что должен воздерживаться от алкоголя несколько дней, и поменял заказ.
Лифт-салон двигался не спеша. Идя вверх, он останавливался только на этажах с двойным нулем, идя вниз — на этажах с цифрами 50. Фред решил пропустить свою остановку во время подъема и выйти на спуске. Надо было подумать о многих вещах: Коста, Кабинет, Рейли, гальвен, возможность клонового износа.
Оказывается, он уже успел составить краткий список своих проблем. Рассы славятся умением составлять списки. Их брат-донор Томас Э.Ю. был неисправимым списочником. Когда он погиб, в его квартире нашли целую коллекцию: в блокнотах, в компьютере, на обороте конвертов, на листках, прикрепленных к холодильнику. Что купить, как экипироваться, кому отправить рождественские открытки, с какими женщинами хотелось бы переспать. Все это сохранили и даже устроили выставку в Вашингтонском музее Смитсона. «Моим клон-братьям, — думал Фред. — Списки — наша разновидность белых стихов».
