Зал ахнул. Писцы не могли поверить в то, что вывели их перья.
Борнхелд пошатнулся.
— Я…
— Ты доказал мне свою бесполезность, — неумолимо и уже спокойно сказал Приам и снова уселся. — Прочь с моих глаз, Борнхелд.
Борнхелд побледнел, но серые глаза его полыхали яростью. Он не двигался с места.
— Вон! — повторил Приам и, повернувшись к жене, спокойно заговорил с ней о чем-то.
Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся (кроме короля, который совершенно его игнорировал), Борнхелд подал руку Фарадей и направился вместе с женой к дверям. Приам возвысил голос:
— Герцогиня, ты известна королеве с хорошей стороны. Ее величество просит тебя пожаловать к ней на завтрашний обед.
Фарадей грациозно наклонила голову. Впервые за многие месяцы она почувствовала себя счастливой.
Не успели двери их апартаментов закрыться, как Борнхелд дал себе волю.
— Он сошел с ума! Спятил! — шипел герцог. На красном лице его выступила испарина.
— Он думает о спасении своего народа, дорогой супруг, вот и все, — сказала Фарадей и подошла к столику возле окна.
— Пропади ты пропадом, Фарадей! — И Борнхелд с угрожающим видом подступил к жене. — Ты, видно, радовалась моему унижению!
Фарадей подняла на него глаза. Она ничуть не испугалась.
— Я, как и Приам, думаю о своей стране. Не о титулах, не о богатстве, не о власти, к которой ты рвешься.
Борнхелд едва удержался, чтобы не ударить ее, чего, по его мнению, она явно заслуживала.
— А разве тебя, моя милая, не прельщает возможность сесть подле меня в качестве королевы?
Фарадей посмотрела мужу прямо в глаза.
— Ни титул, ни возможность находиться рядом с тобой меня не прельщают. — Ну вот, слова сказаны!
— Тем не менее, лицемерная шлюха, у тебя будет и то, и другое. И неважно, что говорит Приам, неважно, что ты бросаешь на моего брата похотливые взгляды! Я…
Слова его прервал стук в дверь. Она отворилась, прежде чем кто-то из супругов откликнулся.
Вошел Гилберт. Он сразу почуял, что атмосфера накалена. Поклонился Борнхелду.
— Милорд, Брат-Наставник просит аудиенции.
— Аудиенции, Гилберт?
— Он думает, что нам следует обсудить… гм… возможности, о которых я упоминал в Жервуа, милорд.
Борнхелд чуть не задохнулся.
— Да, разумеется, брат Гилберт, — сказал он радушно. — Прошу прощения, дорогая, мы тебя оставим.
Дверь за ними закрылась. Фарадей задумчиво сдвинула брови. С чего бы это Борнхелд вдруг взбодрился?.. Неважно.
Стоя возле окна, она смотрела невидящим взглядом на уличные толпы. Приам сделал то, на что она считала его неспособным: публично обещал вступить в союз с Аксисом и публично же назвал последнего будущим престолонаследником.
