Борнхелд едва оправился от смущения.
— Меня предали, — начал он, но говорить ему Приам не дал.
— Мне докладывали, что ты уцелел только благодаря мужеству Аксиса.
Фарадей видела, каких усилий Борнхелду стоит сдержаться. Кулаки его медленно разжимались.
— Он вступил в связь с отверженными, сир. Потому-то мы Ихтар и потеряли.
— Племянник мой, как я слышал, — решительно заявил Приам, глядя Борнхелду прямо в глаза, — считает, что союз с икарийцами и аварами нам необходим.
У Фарадей, как и у всех присутствующих, вырвался вздох недоверия. Приам прилюдно никогда не называл Аксиса племянником.
— Пророчество, насколько я слышал, — продолжил Приам, игнорируя реакцию окружающих, — утверждает: союз с теми, кого мы так долго боялись, жизненно необходим нам для победы над Горгрилом.
Фарадей отвернулась: лишь бы Борнхелд не заметил радостный блеск ее глаз. Снова вздохнула, в этот раз с надеждой. Если Приам вступит в союз с Аксисом, он вернется домой, к ней. «О Всемогущая Мать! — подумала она. — Прошу тебя, даруй Приаму мужество. Пусть он посмотрит правде в лицо! Верни мне Аксиса!».
Сбоку она уловила движение. Гилберт, прикрыв ладонью рот, лихорадочно нашептывал что-то Брату-Наставнику. Шепчи, шепчи, презрительно подумала Фарадей. Тысячу лет назад твой Сенешаль развязал Войны Топора, согнал икарийцев и аваров с родных земель. Тысячу лет Братство приносило так называемым отверженным зло и несчастья. А теперь король Ахара собирается заключить с ними союз. Губы Фарадей тронула чуть заметная улыбка. Что будет, Джейм, когда тысячу лет спустя нога отверженного снова ступит на родную землю? Твой возлюбленный Сенешаль потеряет контроль над ахарами, а Всемогущая Мать и Звездные боги принесут радость всем трем народам.
Приам не спеша поднес к губам драгоценный кубок и выпил немного воды.
— Вот я и думаю, — сказал он очень тихо, но отчетливо, — не ошибся ли я в выборе главнокомандующего.
Зал ахнул. Перья заскрипели еще сильнее. И снова Фарадей на секунду закрыла глаза. Приам заключит союз с Аксисом. Гражданской войны не будет. Горгрила уничтожат, и любви ее ничто не будет угрожать. Стало быть, видения ее лживы.
Джейм уже не скрывал волнения, но Морисон взял его за рукав и не дал вмешаться.
Зато Борнхелда никто не удерживал.
— Проклятье! — заорал он и сделал шаг вперед. — Да уж не спятил ли ты совсем?
Нового шага сделать ему не удалось. Приам в бешенстве вскочил с трона.
— Ты разжалован. Какой ты после этого герцог? — бушевал он. — Больше не скажу тебе ни слова! Решено. Если откажешься принять очевидное,
