— Деревенская, — тактично уточнила Синг, выбором даже такого определения сильно польстив городку.
Они проехали мимо обшитого вагонкой заброшенного здания бара, мимо гаража, вокруг которого беспорядочно теснились полуразобранные легковушки и грузовики, мимо скобяной лавки, музея горной промышленности (примечательного своим новым крыльцом) и здания почты размером чуть больше телефонной будки. Они ещё не встретили ни одного человека.
— Не терпится увидеть отель, — саркастически заметила Синг.
— Я слышал, место что надо, богатое историческое наследие Айдахо.
Они достигли конца главной улицы, находившегося недалеко от начала, и обнаружили там большую бревенчатую хижину, к которой кто-то пристроил ещё один этаж, потом ещё одно крыло и мансарду, потом ещё одну спальню, а потом ещё четыре спальни, как в мотеле, а под конец привёл весь архитектурный ансамбль к единству, пустив по периметру здания длинную веранду, которая прыгала вверх-вниз, чтобы оставаться на уровне дверей всех многочисленных пристроек. Вывеска, болтавшаяся на цепи над подъездной дорогой, гласила: «Отель "Высокие сосны"«. На видавшем виды фанерном щите, приколоченном к редкой изгороди из жердей, имелась надпись «сдаются номера», а чуть выше её торчал ржавый гвоздь, предназначенный для таблички «номеров нет» — на случай, если когда-нибудь такой случай представится. Судя по малому количеству автомобилей на парковочной площадке, отель «Высокие сосны» в настоящее время не процветал.
Кэп поставил машину за двумя пикапами с надстроенными бортами кузовов (для перевозки дров) и микроавтобусом, из заднего окошка которого на них таращился грустный старый пёс — вероятно, прародитель всех прочих городских собак.
— Хм-м, — задумчиво протянул Кэп. — Рид говорил, что в это время года здесь жизнь бьёт ключом.
Вестибюль представлял собой тесную комнатёнку, зажатую между кафе и сувенирной лавкой, с лосиной, оленьей и медвежьей головами на стенах и одним огромным канделябром из ветвистых рогов, висевшим над регистрационной стойкой.
Седовласый морщинистый хозяин отеля, стоявший за стойкой, расплылся в улыбке, показав серебряные зубы.
— Вы, надо полагать… э-э… Кампанелла.
— Капелла. Это моя жена Синг.
Синг обменялась с хозяином рукопожатием. У него были мозолистые руки с шишковатыми пальцами, разрубившие на своём веку немало брёвен и выдубившие множество оленьих шкур.
— Синг, — недоумённо повторил старик. — Видать, какое-то сокращение.
