— Не залезай далеко, — предупреждает меня Михаил, — утонешь.
— А теплынь зато какая, — говорю я и опускаю по локоть руки, — смотри!
— Иди сюда! — настаивает Михаил.
Однажды мы попытались брать грязь у берега, но заметивший это конвоир обрушил на нас столько ударов прикладом, что мы на вторые сутки не могли дотронуться до плеч.
На горизонте появился ефрейтор. Конвоиры засуетились. Они вылетели из-за щита и залаяли на нас, как бездомные собаки, которых дразнят мальчишки.
— Выслуживаются, — ворчит Михаил, — фронта боятся.
Долговязый конвоир, стоящий возле бочки, бьет Михаила по лицу:
— Не разговаривать!
Михаил, опрокинув в бочку черпак с грязью, цедит зло:
— Не в бочку бы, а тебе на голову, да по черепу порожнему, сволота!
Долговязый, конечно, не понял, но догадался, что слова сказаны в его адрес не ласковые. Он вскинул к плечу винтовку.
— Стреляй, стреляй! Небось и целиться не умеешь, — и Михаил спокойно спускается с берега в болото.
Вдалеке уже показалась повозка. Это ехали за грязью. А у нас еще и на половину не наполнена бочка.
Обозленный нашей медлительностью, ефрейтор два раза стреляет в нашу сторону, чуть повыше голов.
— Достреляетесь, — говорит Михаил, — мы вам морду грязью залепим.
Усталые, мокрые мы возвращаемся в холодную камеру, согреваемые единственной надеждой, что скоро подойдут наши и мы сможем отплатить за все свои муки.
Нас завели в болото,
Крикнули нам, смеясь:
— Ну, начинай работу,
Вычерпывай кружкой грязь.
Сыро в болоте, сыро,
Ветер январский лих.
Люди большого мира,
Видите нас двоих?
Гляньте в свои бинокли
С разных земных высот.
Мы до костей промокли,
Мы превратились в лед.
Муки приемля эти.
Мы за ночной побег —
Двое стоим в ответе
За убежавших всех.
Как же хочу узнать я.
Чтоб освежить строку.
Где вы, родные братья,
Где вы, в каком полку?
К нам подходите ближе,
Сузьте войны кольцо.
Мы здесь болотной жижей
Залепим врагам лицо.
Все реже и реже стали поступать в концлагерь военнопленные. Но когда появлялся новичок, то несколько дней он не мог отбиться от вопросов о фронте. Ведь идет 1944 год. Фашистские войска с каждым днем терпят крупные поражения, откатываясь на запад. Злость за отступление нацисты вымещают на военнопленных.
Конвоирующие нашу колонну шесть эсэсовцев во главе с фельдфебелем Миллером придумали новое издевательство.
Как только колонна выходила за ворота лагеря, раздавалась команда: «Строго в ногу, Линкс! Линкс!» И так три километра до самого завода, где работали до изнеможения по 10–12 часов. А когда возвращались, Миллер приказывал сворачивать с дороги и идти по заполненным весенней водой лужам парадным маршем.
