На кого мне можно положиться, а кого следует остерегаться? По сути, каждый, с кем я здесь сталкивался (кроме, разве что, байга Уфелда), играл в свою собственную игру, преследовал свои цели, стараясь использовать меня в качестве орудия. Например, мой "друг" барон Шурр более всего был озабочен возвратом былой силы и влияния. Он и верховного хана Нелена рассматривал, как и меня, с той же точки зрения. А Великий герцог? Его планы, признаться, занимали меня более всего. На какой ляд нужен я ему? Гроссведунов у него пруд пруди, королю он подчиняется чисто номинально. И еще эта история с кинжалом рода Тарраби… Чем бы на самом деле не был этот кинжал, в первую очередь он — символ могущества рода. С помощью его Тарраби достаточно быстро подчинит себе своевольных дядьёв и братьев, станет сильней, чем тот же хан Шеймас. Зачем герцогу это потребовалось? Разделяй и властвуй? Будь то столица ханства или его северные земледельческие районы, это можно было бы допустить. Но бесплодные степи за многие сотни верст от Госки? Я, конечно, не политик — политикой в моей социалистической отчизне заниматься было противопоказано — но мой мозг упорно не желал понимать замыслов Великого герцога. В самом деле, неужели только ради моей персоны он расстался с ценной реликвией?
Устремления Тарраби и Шеймаса рангом поменьше и по-человечески понятны. И тот, и другой не могут рассчитывать на серьезные позиции в Нелене. В своих степях — да, но не в столице. Можно сказать, что обоих я осчастливил своим появлением.
Остается еще мастер Коробка. Хороший гроссведун, но не более. Он ревностно служит своему господину. Если у него и есть какие-то личные цели, вряд ли они слишком амбициозны. Но какие-то всё-таки есть. Или он из тех, кому важен не конечный результат, а сам процесс?
И еще Хитар. Может быть, самое непонятное существо. Роль двойника, которую ей предуготовили, объясняет многое, но далеко не всё. Если бы Уфелд обладал магией, он мог бы полностью подчинить себе неопытную девушку и доставить ее в Госку. Но байг — простой человек. Выходит, Хитар пошла с ним добровольно. Почему? Представить, что ее и днем и ночью контролировал на огромном расстоянии тот же мастер Коробка, я не мог. Так что же на уме у молодой колдуньи, защищающей свое сознание так изящно и так надежно?
Вот какие вопросы будоражили меня, эмира Юрая, по пути в собственную вотчину. Но прежде мне пришлось выполнить не особо сложную, но необходимую работенку. Конечно, Шеймас не мог в полной мере удовлетвориться моим словесным заверением, что Кевлупон не ополчился против него. Этот ильхан с некоторых пор проявлял невиданную активность, и Шеймас желал знать, кого и почему Кевлупон так невзлюбил. Мне пришлось согласиться, что хан имеет право это знать.
