Вечный кардинал - Иван Борисович Афанасьев, Сергей Владимирович Жданов

Сотворенного не тобой да не трогай: меньший груз в иной мир нести придется. (надпись на оборванной обложке книги неизвестного автора)

Кондрахин огляделся и с наслаждением втянул в себя насыщенный весенними запахами воздух. По крайней мере, дышалось здесь легко. Это тебе не пороховая гарь и бензиновый чад воюющей Европы. Чувствовал он себя великолепно. Даже шевельнулось сомнение: действительно ли все его ощущения лишь иллюзия, а на самом деле его тело лежит на койке ташкентского военного госпиталя?

Юрий бегло просмотрел вытащенные из карманов документы. Его наставник предупреждал, что в этом мире, мире Тегле, они потребуются лишь для подстраховки. Это не третий рейх и не СССР с их всеобъемлющим контролем. Но осторожность еще никому не вредила.

"Так, что у нас есть?.. Грамота-паспорт на имя Кондрахина Юрия Николаевича со старорежимными "ять и ер". Орловский уезд, Мчанский аймак, Московское Ханство. Мещанин. Открыта виза на выезд в Речь Посполитую и Немецкий Союз". Сунув документ в карман долгополого кафтана, Юрий просмотрел остальные бумаги. Их было немного. Билет от Орла до Москвы, деньги — сто тридцать рублей с портретами неведомых узкоглазых ханов, свидетельство об окончании фельдшерских курсов. Все. В заплечном мешке обнаружился кусок брынзы, завернутый в холстину, и каравай хлеба. А еще потрепанные карты Московского Ханства, Европы и смена белья. "А это что за предмет? Зонтик!"

Юрий вытащил из чехла складной зонт, и некоторое время соображал, как тот открывается. Раскрыв, обнаружил ярлык, извещавший о том, что зонтик изготовлен в Вильно. Догадаться, зачем ему положили предмет, пользоваться которым он совершенно не привык, да и необходимости не ощущал, Юрий не смог.

Он припомнил слова своего наставника, попросившего звать его Алишером:

— Астральная сущность событий, в отличие от известной нам физической, многомерна. Если ты уничтожил в нашем мире врага физически, он не перестал полностью влиять на ход событий. Влияние, ничуть не менее сильное, оказывают его проекции. Их множество, но основу их влияния составляют три самые близкие.

— Еще три человека, столь же искушенных в умении пользоваться астральной энергией? — недоверчиво переспросил Кондрахин.

Его удивление было вполне понятно. Только что он вернулся из Берлина, где ему удалось уничтожить сильнейшего, как он полагал, мистика, поддерживавшего нацистскую военную машину. На просторах его родины громыхала война, фашистов только что отбросили от Сталинграда, а ему вдруг заявляют, что он сумел выполнить всего лишь малую часть задания.