— В том-то всё и дело, Юрай. Кирит каждый раз возрождается, каждый раз под новым именем, и никто не знает, под каким. И его жертва рано или поздно отыскивается, хоть и не осознает себя жертвой. Просто — вынуждена защищаться. Может пройти пять лет, а может, все пятьсот, прежде чем Кирит вновь объявит о своем существовании. Но… пророчества говорят, что он уже объявился, то ли в Согури, то ли в Нелене. Если предстоящая битва между охотником и жертвой произойдет здесь, Госки, скорее всего, не станет. Госки, или Ка-Нелена… Или Ка-Талада? Ты понимаешь, какой вариант меня устраивает больше всего?
Это я понимал, как и причину особо желательного союза с Неленом по этому вопросу. Зато не понимал другого:
— А какое отношение, Ваше Высочество, имею ко всему этому я?
Герцог довольно заметно смешался, но быстро принял решение.
— К сказанному мне придется добавить одну деталь, хотя это и кажется преждевременным. Надеюсь, тебе понятно, что жертвами Двойной Кошки становятся люди отнюдь не рядовые? Люди, которые многое знают и на многое претендуют. Да и кто иной способен серьезно сопротивляться Двойной Кошке? Ведь в результате гибнут оба, это о многом говорит, не так ли? Те, кто чувствует себя под ударом, давным-давно образовали тайное общество Крысятников, отслеживающее передвижения Кирита. Но издавна, кроме того, существует поверье, будто бы рано или поздно появится неизвестный колдун, который сам вступит в схватку с Двойной Кошкой, то есть сам станет охотником. И будет тот великий колдун происхождения неизвестного, и явится неведомо откуда. Но очень быстро он вознесется, как ни один из смертных. Настанет пора великий потрясений, когда на карту будет поставлена судьба самих царств. Но всё закончится гибелью Двойной Кошки, цикл ее рождений и смертей прервется навсегда.
— И все же я не понимаю, при чем тут я.
— А вот у меня есть определенные подозрения, подкрепленные предзнаменованиями. Ты не улыбайся, Юрай. Бывают и достоверные пророчества.
Мы простились с Великим герцогом Согури в самых теплых отношениях, которые позволяли различия в нашем социальном статусе. Тем же вечером я переговорил с бароном Шурром наедине, то же сделал и герцог. И уже назавтра наша немногочисленная делегация во главе с бароном и охраной в моем лице покинула Госку. Люди молчали, потому что не могли взять в толк, чем закончилось посольство. Ну, а мы с бароном, зная, молчали по вполне понятным причинам.
