Итак, орёл пикировал на Саймума и, когда до границы тумана оставалось всего метров десять, нежить взмыла вверх так стремительно, что я еле успел среагировать. Там, где защитная энергетическая оболочка соприкоснулась с кровью Уфелда, на миг образовалась брешь, в которую я и направил абсолютный холод. На лишенной магии Белведи я проделывал это с помощью установки с жидким гелием и прекрасно знал, что должно произойти. Защитная оболочка лопнула, внутреннее пространство Саймума схлопнулось в ничто. Последовавший за тем взрыв, похожий на громкий хлопок, сорвал листья с деревьев и вырвал траву. Вот и всё, нет больше бессмертной чёрной нежити. Правда, поблизости наверняка оставались ее порождения, так что расслабляться не стоило. Я остался на месте, настороженный, как охотник в засаде. И было с чего: в уцелевшей части леса что-то беспокойно металось, издавая такие звуки, что дрожь пробирала.
Хвала Ишваре, Уфелд с молодой колдуньей явились достаточно быстро. Изумленные, они рассматривали место побоища — огромную круглую проплешину, примыкающую к тропе. Ни травы, ни листочка, ни хвоинки на ободранных деревьях. Поведя взглядом, байг сделал несколько шагов вперед, наклонился и поднял с земли окровавленный комок перьев, из которого торчал серебряный наконечник.
— Возьми стрелу и не прячь далеко, — сказал я, — сдается, она вот-вот пригодится.
Хитар, сидя верхом на лошадке, уже держала в руке аналогичное оружие. Испытывая неприятный озноб, я первым двинулся вперед, забросив мешок с малинником за спину. Мои спутники последовали за мной, настороженно глядя каждый в свою сторону. И тем не менее, чуть не прозевали нападение.
Не знаю, кто из нас первым услышал писк, но обернулись мы все одновременно. На нас надвигалось что-то черно-коричневое, распластавшееся по поверхности горного склона и повторяющее все его неровности. В этом месиве порой проглядывали острые мордочки, наподобие крысиных.
— Мышь-одеяло! — хрипло выдохнул Уфелд. — Бежим!
— Погоди, — жестом остановила его Хитар, и было в ее голосе столько властной решительности, что даже я опешил.
Девушка сложила обе ладони трубочкой, поднесла к губам, и что есть силы дунула. С конца импровизированной трубы сорвался снежный ком и понесся в сторону нежити, на глазах увеличиваясь в размерах. Через секунду мышь-одеяло оказалась накрытой гигантским сугробом плавящегося снега, из-под которого всё еще доносился отвратительный писк. Лишь после я узнал, с какой опасностью мы встретились. Мышь-одеяло, в отличие от большинства других видов нежити, действует примитивным, но безотказным образом. Подобно пиранье, о которой я много читал в детстве, она почти мгновенно сжирает свою добычу, оставляя после своей трапезы разве что металлические пуговицы. В погоне за жертвой мышь-одеяло способна развить скорость степного скакуна.
