— Вильмен, — начала я, — помните, как в тот день, когда я смотрела на ваши картины, вы внезапно убрали ту, на которой была изображена безлюдная равнина, воскликнув: «Осторожно. Вы едва не вошли туда!» Что вы хотели этим сказать?
Художник помедлил с ответом, но затем откровенно признался:
— Как вам сказать? Это явление остается для меня загадкой. Речь якобы идет об астральном плане, прилегающем к привычному нам миру. Все объекты существуют и движутся в нескольких плоскостях одновременно. У любого пейзажа есть копия в виде другого пейзажа, состоящего из более тонкой материи. Это относится и к реальным пейзажам, среди которых мы живем, и к тем, хотя с некоторым отличием, что изображаются в живописи. Астральный двойник есть и у человека. Он не всегда активен, но способен стать таковым; так же обстоит дело и с астральной копией нашего окружения или картины. Песчаная равнина на холсте не просто рисунок, выполненный красками. Эти линии и в самом деле создают песчаную равнину на астральном плане, и равнина эта отнюдь не безжизненна, она живет, притягивает к себе другие формы астрального плана, на ней могут происходить различные события, действовать разные сущности. Мы можем угодить в сети этого мира, находящегося за пределами привычного нам, и тогда... Но, повторяю, я не совсем понял данных мне разъяснений на сей счет, поэтому не придавайте никакого значения тому, что я вам рассказал, я вполне мог и ошибиться. Впрочем, имеются пугающие факты. Я приведу вам один пример.
— Рассказывайте, рассказывайте, — с готовностью откликнулась я.
— Речь идет тоже о картине. На ней изображена небольшая пальмовая роща, то ли в Африке, то ли где-то еще. Жгучее солнце опаляет своими лучами голые пространства и несколько групп деревьев. Художнику прекрасно удалось передать атмосферу зноя.
Некая дама, член Общества Великого Аркана, долго созерцала это полотно. Я не знаю, какими психическими способностями она обладала и как это произошло. Внезапно дама утратила всякое представление о том, где находится, и оказалась в пальмовой роще; она там гуляла, и ей стало очень жарко: время от времени она обмахивалась веером и вытирала лоб носовым платком, который держала в руке. Неожиданно на опушке пальмовой рощи у нее потемнело в глазах. Словно ощутив сильный удар, она покачнулась, вытянула руку, чтобы опереться о пальму, и уронила платок, Выбравшись из пальмовой рощи, она вернулась в мастерскую художника, держась за спинку кресла — именно за нее она ухватилась.
