«С приходом в состав Боба Клоуза, — вспоминает Уотерс, — у нас появился человек, который действительно владел инструментом. Именно тогда мы и определили, кто на чем будет играть. У меня отобрали соло-гитару, дали ритм, а потом и бас. Я ужасно боялся, что в конце концов меня посадят за барабаны».
Джульетта ушла из группы и благополучно превратилась в миссис Ричард Райт; Меткаф и Нобл дематериализовались, не оставив никаких следов. Рик, между делом, переключился с гитары на клавишные (он к тому же играл и на виолончели, но старался как можно реже показывать это умение на публике), пристрастился к музыке современных композиторов-электронщиков типа Карл-хайнца Штокхаузена (Karlheinz Schtockhausen), а после неотвратимого исключения за неуспеваемость из Политеха недолго проучился в Лондонском музыкальном колледже.
К этой компании и присоединился Барретт. Присоединился и тут же разругался в дым с консервативным Клоузом, который отказывался разделить увлечение настроенных на всякие эксперименты с эффектами «фидбэк» и «эхо» студентов факультета искусств. Клоуз, ко всему прочему, был не в восторге от интереса Сида к восточному мистицизму, всяким сверхъестественным штукам и ЛСД. Боб покинул группу, а Сид стал (кажется, по недосмотру остальных) фронтменом.
Вскоре после этого Барретт обнаружил более удобное жилье в театральном районе Вест-Энд, на Ирлэм Стрит, которое уже «застолбили» несколько знакомых по Кембриджу. В числе этих старателей была и Сюзи Голер-Райт (Susie Gawler-Wright), а ее постоянным другом-приятелем был Питер Уинн Уилсон (Peter Wynn Wilson) — осветитель из Нового Театра. Питер стал одним из очень близких друзей Сида и его коллегой по творчеству. И Питер, и Сюзи родом были из весьма респектабельных семей (один из прадедов дяди Питера был архиепископом Бата и Уэллса).
Однако слово «респектабельный» вряд ли подходило для нелегального издательского бизнеса, развернувшегося на первом этаже под покровительством другого жильца. Дезертировавший из французской армии Жан-Симон Камински (Jean-Simon Kaminsky) перепечатывал обнаженную «классику» из «Олимпия-пресс», дополненную его собственными иллюстрациями. Беспокойная жизнь на Ирлэм Стрит этим не исчерпывалась. Прошло довольно много времени с момента отъезда Сида, Уинна Уилсона и их братьев по контркультуре, и их бывшее жилище превратили в публичный дом.
Сначала Барретт, в отличие от людей, подобных Жану-Симону, казался довольно скромным человеком, которого часто можно было застать в комнате наигрывающим на акустической гитаре. Сюзи вспоминает о нем как о «счастливом, уравновешенном студенте факультета искусств, чувствительном и приятном, полагавшем, что он способен сочинять песни».
