— Возможно, они и в самом деле должны действовать в таком духе, — не очень уверенно сказал пан Роман, подумав. — Правда, такие истории очень уж редко случаются и все материалы, относящиеся к последней войне, уже давно найдены, но если станет известно, что где-то что-то еще запрятано, не исключено, при поисках будут действовать именно так. Проще всего — вежливо объяснить местному населению, что вот там-то и там-то со времен войны остались неразорвавшиеся снаряды, оцепить это место, устранив всех свидетелей, и спокойненько вытащить документы. Я бы сам так сделал. А неразорвавшиеся снаряды или бомбы — это настолько всем знакомо, что особого интереса не вызовут и люди быстро о них забудут, — За исключением тех, которые столько десятков лет просидели на этих бомбах и снарядах, — ненавязчиво заметила Яночка.
Отец не обратил внимания на слова дочери. Он вспомнил очень важную вещь и торопился поделиться ею с детьми.
— И ведь даже не очень бы соврали, — сказал он. — Чаще всего, важные документы и прочие материалы времен войны и в самом деле заминированы. Устанавливали взрывное устройство, которое могло взорваться, если кто по неосторожности взялся бы раскапывать или размуровывать тайник с документами, не зная, как профессионально подойти к делу. Так что правильно поступали — местное население отгоняли подальше. На всякий случай…
— Так, значит, сделали бы это открыто, с милицией и с привлечением саперов? — продолжал допытываться Павлик.
— Ну да! И возможно, даже пожарную команду держали бы наготове.
— А если кто-то ищет не так. Население не предупреждает, милицию и армию не привлекает, наоборот, действует под покровом ночной темноты, стараясь, чтобы его никто не увидел?
У отца на этот счет двух мнений не было.
— Тогда, значит, такой искатель действует нелегально, наверняка намереваясь присвоить себе то, что ищет. И не обязательно документы…
Тут мама со всей решительностью вмешалась в эти интересные рассуждения членов ее семьи.
— Послушайте, — заявила она, — прекратите свои шпионско-детективные изыскания. Надо поиграть с Мизей. Прошу вас, сделайте это для меня. Ее мать мне проходу не дает, и я вынуждена была пообещать, что попробую вас уговорить…
Ответом был дружный вой дуэтом, перешедший в протестующее молчание. Пан Хабрович решил педагогически вмешаться.
— В конце концов, могли бы и уважить вынужденное согласие вашей матери, — укоризненно обратился он к детям.
— Только ее нам и не хватает! — проворчал Павлик.
