— Только если рассчитываю на его ответ.
Она сдержанно хихикнула.
— Что еще?
— Дома устроены наподобие… — я замялась, подыскивая подходящее сравнение, — производственных поселков. Многие вампиры заняты на службе Дому. В охране, в связях с общественностью или в другой области. У них имеются администраторы, врачи, которые работают вне Дома, даже исторически установившиеся должности. Все они получают жалованье.
— Исторические должности?
Я отхлебнула содовой.
— У Этана имеется заместитель, то есть второй по рангу вампир.
— А, как Райкер?
Я еще не упоминала, что «Следующие поколение»[5] относится к ее любимым произведениям?
— Верно. Есть еще страж, отвечающий за охрану Дома.
— Фирменная фишка?
Метафора мне понравилась, и я кивнула:
— Точно. А сам Дом обитает в районе Гайд-парка. Думаю, это приличный особняк.
Последний факт произвел на Мэллори впечатление.
— Ладно. Если уж на тебя напали и насильно превратили в вампира, лучше, если в этом участвовал богатый и знаменитый вампир.
— Логично.
— И как много вампиров в Доме Кадогана?
— В общей сложности триста восемь. Восемьдесят шесть из них проживают в принадлежащем Дому особняке. Там у каждого что-то вроде спальни.
— Выходит, эти вампиры живут в своем общежитии-особняке, а ты получаешь жалованье за то, что твои зубы стали длиннее? — Она наклонила голову. — А сколько это?
— Достаточно много. Больше, чем стипендия аспиранта.
— Минус урезанная свобода.
— И это верно.
Мэл откашлялась, поставила на стол банку, сложила руки и посмотрела мне в лицо. Из всего этого я поняла, что ее следующее заявление мне вряд ли придется по вкусу.
— Я звонила в университет.
От тона ее слов у меня ёкнуло сердце.
— Ты сказала им, что все произошло не по моей воле?
Ее взгляд уперся в стол.
— Мерит, они не принимают вампиров. Закон не обязывает их этого делать, и они боятся судебных исков, если один из вас, ну… — она нахмурилась и махнула рукой, — покажет клыки или кого-то укусит. Честно, если бы Элен этого не сделала, они сами вышвырнули бы тебя, едва обнаружив этот факт.
Злость набухла и расправила крылья.
— Но я им ничего не сказала бы, — упорствовала я. — Откуда бы они узнали? Я бы могла перестроить свое расписание, взять вечерние группы…
Мэллори покачала головой и протянула мне газету, лежавшую на краю стола. Это был утренний выпуск «Трибьюн», открытый на странице, где красовался крупный заголовок, набранный готическим шрифтом и состоящий из одного слова:
