Тогда на дни мои, протекшие при ней,
Я обращу еще мой взор слезами полной,
Еще в последний раз вздохну о них невольно,
Невольно постыжусь я слабости своей…
Но в гроб снесу печаль утраты милых дней…»
Однако ни в этом, ни в последующих письмах к Раевскому он ни о своих общественно-политических взглядах, ни об увлечении ланкастерскими школами ни словом не обмолвился, зато фальшивых, напыщенных фраз о преданности царю вставлять не забывал. Объяснялось это просто. Вяземский в то время открыто либеральничал, критиковал действия правительства и мог, при излишней болтливости, предать гласности то, чего Денис Давыдов, наученный горьким опытом, предпочитал не оглашать. Не исключалось и предположение, что корреспонденция Вяземского просматривается полицией.
Так или иначе, но именно в то самое время, когда Денис Васильевич в письмах к Вяземскому жалуется на свой романтический характер и скуку, он весьма энергично занимается подготовкой ланкастерского обучения в своем корпусе.
«Я видел несколько раз военно-сиротское отделение в Киеве, преобразованное Орловым, — видел и восхищался! — сообщает он Закревскому. — А так как корпусная наша квартира переходит в Херсон, где такое же отделение, то я хочу им заняться, на что требую от тебя разрешение, таким образом, чтобы комендант не мог мне делать преград».
Закревский и на этот раз помог. Разрешение было прислано. Херсонский комендант преград чинить не стал. Денис Васильевич принял военно-сиротское отделение, быстро подыскал помещение под школу, обзавелся хорошим помощником в лице инженерного офицера Воронецкого, но… сразу остро встал вопрос о средствах. Принадлежащие отделению деньги интендантские чиновники выдать категорически отказались.
— Помилуйте, господа! — пробовал урезонить их Денис Васильевич. — Наша школа будет обучать и воспитывыть ваших питомцев.
— Пожалуйста, мы не возражаем, если у вас имеется решение, — отвечали чиновники, — но о выдаче на сей предмет средств там ни слова не сказано…
Делать нечего, пришлось опять обращаться за помощью к Закревскому.
«…Сверх введения методы взаимного обучения (или ланкастерской), — писал 14 октября 1818 года из Херсона Денис Давыдов, — я бы хотел, чтобы воспитанников кормили лучше, чтобы как они сами, так и казармы, и учебные залы были как стекло, но на все это надо деньги, и на употребление 13 769 рублей суммы, принадлежащей сему отделению, нужно от тебя разрешение или по крайней мере позволение мне заимствовать из нее нужное количество денег, ибо если на первое ты не имеешь права и на употребление ее не воспоследует высшего разрешения, то я по образовании всего могу внести свои собственные деньги. Привыкши спать на бурке с седлом в изголовье, мне многого не нужно!»
