— Осколок стекла, — радостно сообщил эксперт. — Под прямым углом хорошо виден. Блестит на солнце.
Все, кто находился у машины, вплотную приблизились к месту, где держал указательный палец эксперт…
Не менее придирчиво обследовались колеса, нижняя часть машины. Однако больше ничего не обнаружили.
Протокол осмотра автомашины Андрей Филиппович дописал в кабинете начальника ГАИ. Здесь же находились остальные участники осмотра. Михайлов прочитал написанное не громко, но выразительно. Замечаний ни от кого не поступило. Достоверность текста каждый подтвердил личной подписью. Последним расписался начальник ГАИ, хотя его фамилия значилась не последней, а где-то в середине. Возвращая Михайлову авторучку, начальник ГАИ поинтересовался:
— Шофера будете допрашивать?
— Да.
— У нас или в райотделе?
— У себя.
— Могу довезти.
— Не откажемся, — улыбнулся Андрей Филиппович, застегивая на кнопку коричневую папку.
Ехали молча. Газик вздрагивал на выбоинах. На перекрестках ему послушно уступали место другие машины. Водители бывают предельно осторожны, когда видят, что в красную ленту, которой подпоясан синий кузов, вплетены крупные белые буквы: «ГАИ».
У белого двухэтажного здания газик остановился. Андрей Филиппович нажал никелированную ручку, толкнул дверцу, спрыгнул на асфальтированный тротуар. За ним медленно вывалился шофер Каблуков.
— Прошу, — мягко произнес Михайлов, взглядом показывая свежевыкрашенную дверь райотдела.
Оглядевшись по сторонам, Каблуков медленно поплелся к крыльцу. За ним шел Андрей Филиппович. Скоро они оказались в небольшом кабинете, где единственное окно выходит на юго-запад. У самого окна сомкнуты два одинаковых стола. Около них — по одному стулу. Возле стен по три стула. Все это Каблукову бросилось в глаза, как только он перешагнул порог. И лишь потом он увидел темно-коричневый сейф, оказавшийся чуть сзади, в правом углу.
Повесив шляпу на вешалку, Андрей Филиппович расчесал русые волосы, дунул на расческу, заложил ее в футляр, сунул в карман, сел за стол, бодро произнес:
— Садитесь, Каблуков.
Шофер неохотно опустился на средний стул. Стянул черную, пропитанную маслом и пылью кепи, откинул назад черные волосы. Только сейчас он почувствовал, что сердце бьется как рыба, выкинутая на берег. Пальцы дрожат. Он знал: его будет допрашивать этот худощавый узколицый следователь, одетый в светло-коричневый, уже не новый костюм. Раньше Каблукову никогда не доводилось сидеть перед следователем, и поэтому им овладело не только волнение, но и страх.
