— Не удивляйтесь, Верхотурцев, — сказал Александр Самсонович, с интересом наблюдавший за поведением задержанного. — Бумага не нужна. Писать пока не будем.
Верхотурцев скривил лицо. Капитан не шевельнулся, продолжал сидеть спокойно, облокотившись на стол.
— Моя фамилия Горбунов. Работаю в уголовном розыске. Мне хочется потолковать начистоту. Вы можете говорить правду?
— Какой разговор! Я из тех, кто доверяет душу не только всем богам, но и милиции.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Веселый вы человек, оказывается.
— Какой есть.
— Вы о жизни всерьез мало думаете.
— Точно. Индюк думал, да в суп попал, — Верхотурцев заулыбался.
— А вы не думаете — так в колонию. Второй раз. Охота?
— Нет.
— Почему взялись за старое?
— Не знаю.
— Неправда.
— К чему старое ворошить?
— Как?
— Так.
— Договаривайте.
— Стоит ли?
— Думаю, стоит.
Наступило молчание. Александр Самсонович сидит неподвижно. Лицо потемнело. В карих глазах мелькнули злые искорки. Верхотурцев сник.
— Ну, — первым произнес оперативник.
— Выковыриваете причину преступления?
— Да.
— Иск тяжелый на моих плечах. От первой кражи остался. Мы тогда много взяли. Почти все прокутили. Когда арестовали, от украденного остались рожки да ножки. Пока сидели — отработать ущерб не смогли. На свободу вышли с финансовыми хвостами. Ну, и стали из моей получки выдергивать червончики… А жить хотелось пошикарнее. Вот и решили рискнуть еще раз… Думал, пронесет. Не вышло.
Верхотурцев хлопнул ладонями по коленкам, попытался пошутить:
— Вот так они и жили. Дом пропили, ворота купили…
Положив острый подбородок на подставленные кулаки, Александр Самсонович с минуту молчал. Затем медленно разогнул спину, вздохнул:
— Дурак ты! И вот почему. Я только что возвратился из Свердловска. Там говорят, что на первой краже вас было четверо.
— Вы ездили в Свердловск?
— Да. По твоему новому делу.
— Дела-а… — Верхотурцев свистнул.
— Так вот, за первую кражу осудили тебя и Сальникова. Остальных вы отмели, не захотели «продать». Что же получилось? Выкраденным воспользовались все, а возмещать ущерб пришлось двоим. Вам с Сальниковым. Если взыскивали бы с четверых — ты платил бы наполовину меньше. На свободу вышел бы не только без «финансового хвоста», а и мог иметь кое-что в кармане. Так что сумма иска зависела от тебя самого.
— Пожалуй, — уныло выдавил Семен.
— И далее. Какой смысл воровать вообще? Вора все равно найдут. Осудят. Заставят платить нанесенный ущерб. Выходит, вор безрассудно лишает себя свободы на несколько лет.
