— Хоть сейчас.
— Место, где лежали вещи, можете показать?
— Покажу.
— Они были в этих мешках?
— Нет.
Александр Самсонович опять улыбнулся. Такой ответ он и ожидал. Ведь мешки наверняка Болотова, и признать, что добро находилось в них, значит признать вину. Но оперативник не огорчается. Такой ответ его тоже вполне устраивает, поможет отыскать истину.
— Во что же вещи были сложены?
— Так лежали. На траве.
— В беспорядке или аккуратно уложены?
— В одну кучу свалены.
— Какие лежали сверху, какие внизу?
— То ли я помню?
Иван Болотов начал нервничать. Горбунов заметил, как у него дергается правое веко.
Вопросы, на первый взгляд, мелкие, продолжают сыпаться:
— И ничем не были прикрыты?
— Почему? Сверху ветками забросаны.
— Какими: сухими, сырыми?
— Сухими.
— Березовыми, тополиными?
— Кустарник, знать-то.
— Кто еще знает о находке?
— Никто. Я пока с ума не спятил, чтобы трезвонить всем. Ведь за присвоение находки в кодексе тоже статья есть.
— Ты смотри-ка! Закон не хуже прокурора выштудировал! — Александр Самсонович опять улыбнулся, понял: Болотов согласен нести ответственность за находку. Но шалишь! Дело не находкой пахнет.
— Мешки чьи?
— Мои. Из дому взял.
— Шелк и хром мы с понятыми осматривали при вас. Так?
— Ну.
— Если вещи заваливались сверху сухими ветками, на них должно остаться хотя бы немножко мусора? Должно. Но мы ничего не обнаружили. Почему?
— Откуда я знаю.
— То-то же. У вас и у Барабанова придется делать обыск. Может, отпадет нужда ехать на кладбище.
Александр Самсонович пристально смотрит на Болотова, надеясь уловить признаки растерянности.
— Зачем пугать? — равнодушно отзывается допрашиваемый.
— Разве так пугают? Я открыл наши ближайшие действия, и только.
— Делайте. Дергайте нервы невинным. Кого надо — не видите.
Такие упреки Горбунову приходилось слышать и раньше. Поэтому к сказанному он отнесся хладнокровно.
— Поглядим, какие показания даст еще шофер.
— Роман? Он заехал за нами — и только.
— Но ведь вы заранее с ним договаривались?
— Ну и что?
— Так. Ничего. Да и Барабанов, пожалуй, умнее, — неопределенно обронил оперативник. Так он делает всегда, когда кого-нибудь отправляет в КПЗ. Пусть больше думает. Раздумья всегда проясняют мысли, иногда подталкивают к чистосердечному раскаиванию. А это вдвойне полезно: обществу и провинившемуся…
Обыск у Болотова длился около двух часов. Искали всюду. Александр Самсонович трудился добросовестно: весь дом обыскан детально, обследованы амбар, скотный двор, огород. Местами Горбунов с размаху всаживал острый тонкий лом в рыхлую землю, надеясь обнаружить тайник. Но все старания оказались напрасными.
