Неотступно следовавшая за своим супругом Каролин Хьюз, немного знавшая по-русски, переводила отдельные его фразы. Она расторопно нацелилась объективом фотоаппарата на смущенного Галинского, когда муж, помогавший стащить сапожок, дружески привлек к себе юношу.
— Эти снимки будут для нашей семьи символом встречи с ансамблем! — перенося объектив на приближающихся к ним других артистов, заявила Каролин Хьюз. — Берк в последнее время благоволит к молодым актерам...
Судя по акценту, женщина старательно и долго изучала русский по учебникам, но вовсе не общалась с живыми людьми.
Берлик Хьюз прихлопнул в ладоши, отняв палицу от пола и повесив ее загнутым концом на руку.
— О, Каролин! Если бы ты знала, как я ценю твою способность вовремя поставить точку в разговоре. Именно — к актерам! В другие времена ты непременно прибавила бы: «И к молодым актрисам», но...
Уморительно-горестная гримаса перекосила исхлестанное суровыми складками лицо старого Хьюза. Окружение шумно приветствовало этот шуточный экспромт. Но Хьюз, очевидно, не намерен был продолжать в том же духе:
— Маленькая поправочка к справедливым словам моей супруги, господа! Не ко всякой молодежи благосклонен Хьюз! К кому угодно, только не к «твистам»... Сегодня я приветствую «Гопак», «Скверданс», «Перепляс». Завтра — «Спутник» или «Встречу с марсианами».
И Хьюз в освещении магниевой вспышки еще раз коснулся плеча Галинского.
Чтобы не показаться нелюбезным, советский танцор проговорил с юношеским пылом, что, если ему посчастливится получить этот снимок, он сохранит его как память добрых знакомств на американской земле...
Несмотря на то, что на другой день услужливый портье притащил в номер Галинского целый ворох газет с желанным фото, супруги Хьюз привезли ему и свой любительский снимок.
Танцор был явно смущен таким вниманием к себе. Еще больше его заботила доверчивость Хьюза, прямота и грубоватая откровенность, с которой американский актер разговаривал с ним.
Тяжело вышагивавший по гостиничной комнате, непричесанный седовласый Хьюз напоминал выскочившего из берлоги медведя. Он вслух горевал о неудачно сыгранных ролях, проклинал шарлатанов в искусстве, сыпал афоризмами. Суковатая пластмассовая палица то металась в воздухе, то неистово гремела об пол.
— Ха! Ты слышишь, Каролин? Этот юноша не знает, чем заслужил наше внимание. Он еще не научился смотреть на себя глазами зрителя. Ха! Так знайте же, молодой коллега: вы — человек с другой планеты! Да, да, из других миров! Из будущего!..
