Вдруг двери распахнулись и, минуя изумленного дворецкого, собравшегося было объявить о ее появлении, в залу быстро вошла Береника, прижимая к груди охапку полевых цветов. Ее глаза сияли сквозь пышный букет, как звезды, волосы нимбом охватывали смущенное личико. Она подошла к трону и протянула брату цветы.
— Мои поздравления, Ваше Величество! — тихо произнесла она. — Я так счастлива за вас, брат мой!
И она бросилась в его объятия.
В то же мгновение кинулись к королю опомнившиеся первыми друзья. Они и не собирались примыкать к оппозиции, просто растерялись, потому что, как ни близки королю они были, никто ничего не знал о дочке обедневшего дворянина, по имени Дана — будущей королеве.
За ними, недовольно ворча, потянулась старая аристократия. Матроны, любезно улыбаясь, просительно заглядывали в холодные глаза монарха — вдруг передумает?
А вечером король вызвал сестру в свой кабинет. Он был слегка смущен и долго ворошил узорчатой кочергой угли в камине, не зная с чего начать.
— Береника, сестра моя, — произнес он, наконец, — сегодня вы, возможно, спасли страну от катастрофы! Ваш букет разрядил обстановку лучше, чем все Хартии вольностей. Через пару месяцев я стану женатым человеком! Быть может, и вам стоит завести семью?
Береника протестующе вскинула голову, но он остановил ее:
— Не прерывайте меня! Вы — самая чудесная женщина из всех, которых я знаю! И ужасная ошибка не может помешать вам стать прекрасной женой и любящей матерью. Вы любимы народом и, что гораздо более важно — двор обожает вас. Любой подданный будет счастлив стать вашим мужем, стоит мне…,- тут король неожиданно запнулся и покраснел.
— …Стоит вам приказать, — мягко закончила принцесса. Она подошла к брату и, приподнявшись на цыпочки, обвила его шею тонкими руками.
— Мой король, — нежно прошептала она, — мой благородный брат! Ты желаешь мне добра. Ты был бы счастлив отдать мне самого мужественного и красивого из твоих офицеров! Я знаю, что человек, которого ты прочишь мне в мужья, будет столь же добр и благороден, как и его повелитель, и никогда ни словом не попрекнет меня за мое обличье. Он будет вежлив и нежен со мной, но сердце его останется холодным, как зимнее солнце!
Она задумчиво отошла к окну и посмотрела вниз: волосы скрыли ее лицо, а голос оставался спокойным, когда она, помолчав, произнесла:
— Нет. Позволь мне самой нести свой крест! Никто не виноват в моем уродстве, и никого не нужно наказывать.
— Но… — попытался возразить король.
