Камеры не походили одна на другую, как номера в любой гостинице. Были здесь просто каменные коробки без единого предмета, не считая вмурованных в стену лампочек, но были и камеры с кроватями, столиками, стульями и даже набором старых газет и журналов. Они предназначались для важных особ, которых не следовало сразу доводить до отчаяния, сохранив им возможность рассуждать здраво и трезво. Том Пери находился именно в такой камере.
Когда Абдолла-хан открыл дверь, Том лежал на кровати и не обратил на него ни малейшего внимания. И только врожденный такт все же заставил его лениво подняться и сесть.
— Здравствуйте, Пери, — Абдолла-хан улыбнулся и показал рукой на стул. — Вы позволите?
— Будьте столь любезны, — усмехнулся Том.
— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил Абдолла-хан, усаживаясь. — Простите, что с вами так обошлись, но обстоятельства вынуждают.
— Обстоятельства всегда выше нас, — согласился Том и спросил: — С кем имею честь?
— Абдолла-хан, — он слегка склонил голову. — Я веду переговоры о вашем освобождении. Думаю, сегодня же, как только вернется наш посредник между мной и вашим отцом, мы все и уладим. Аятолла не карает тех, кто доказывает делом свою приверженность исламской революции. Я принес вам хорошую весть?
— У меня нет слов, господин Абдолла-хан, — улыбнулся Том.
Он улыбался, а ему хотелось броситься сейчас на этого "господина" и задушить собственными руками. Когда его привезли сюда, он очнулся и опять увидел перед собой лицо Фуада, ему так же хотелось задушить его. Но нескольких коротких минут наедине хватило, чтобы Том смог полностью довериться ему: Фуад назвал имя Рэмбо, который пришел за ним, и этого было достаточно. Теперь Том должен был лишь во всем соглашаться с этим "господином" и не позволять себе ничего лишнего.
— У меня нет слов, — повторил он.
— Ну, слова здесь и не нужны, — тихо засмеялся Абдолла-хан. — Наши бедные чиновники…
— Я знаю, что вы имеете в виду, — перебил его Том. — Господин Фуад говорил мне об этом. Кстати, это его настоящее имя?
— Ну, конечно, — улыбнулся Абдолла-хан. — А вам знаком некий Камаль? Правда, я тоже не знаю, настоящее ли это его имя.
— Безусловно! Камаль большой друг моего отца. Если посредником служит Камаль, можете считать, что дело сделано.
— Ну и прекрасно, — Абдолла-хан поднялся. — Я послал за ним, и скоро он будет здесь. Да сохранит вас Аллах.
Том уже не слышал, как дверь за Абдоллой-ханом закрылась, как в замке повернулся ключ. Он думал о Камале — о Рэмбо. Он не мог знать, что задумал Рэмбо, какую роль во всем этом играет Фуад — приближенный человек Абдоллы-хана. Он только верил. Верил в то, что для Рэмбо нет ничего невозможного, и значит, он поможет ему, спасет. И он стал молиться.
