Но она решила, что в таком ключе разговаривать с ним не будет.
— Бесполезно, — сказала она твердо. — Я не собираюсь возвращаться, если ты это имеешь в виду.
— Можно задать тебе вопрос? — Тембр его голоса изменился с годами. Это больше не был голос мальчика, это был голос мужчины, низкий и звонкий. — Я говорил тебе, что прежде всего я приехал, чтобы увидеть тебя. Все остальное может подождать.
Она принесла бокалы и, пока они дружно потягивали напиток, спросила его о работе у ее отца в Кейптауне.
— Когда-то ты постоянно мечтал стать знаменитым охотником, — напомнила она ему, — Или открыть сказочную золотую жилу.
Он громко рассмеялся, ее воспоминания были ему приятны.
— Я боюсь, что моя нынешняя охота довольно прозаична, хотя иногда весьма интересна. После всего случившегося твой отец продал свой дом в Йоханнесбурге и переехал в Кейптаун, где всегда жил прежде. Он стал экспортером работ местных ремесленников, а также открыл два магазина? Его большой магазин в Йоханнесбурге очень хорош, но есть еще один, поменьше, в Кейптауне. Моя охота в настоящее время заключается в выездах на места, до которых ему сейчас трудно добраться: в Транскеи, Зулуланд, Северную Родезию. Стандарты твоего отца находятся на высоком уровне. Я занимаюсь поисками недешевых вещей, действительно произведений искусств местных ремесленников. Это просто замечательно, каким живым и энергичным он остается до сих пор.
Она не хотела слушать о своем отце.
— Я почти не помню дом в Йоханнесбурге, — сказала она. — Дом в Кейптауне я любила больше. Проти-Хилл! Какое прекрасное имя. Когда мы приезжали туда летом на декабрьские каникулы, у меня была комната с удивительным видом.
Дэрк поставил свой стакан, не спуская с нее глаз.
— Этот вид все еще ждет тебя, Сюзанна. Я не думаю, чтобы в нем что-нибудь изменилось.
— Я знаю, — сказала она — Горы не меняются.
Она, извинившись, покинула его, чтобы зайти на кухню, поставить на огонь жаркое и вынуть салат. Но он не смог оставаться гостем в столовой. Он присоединился к ней, принес тарелки со стаканами, как если бы помощь ей была его любимым и обычным занятием.
Когда они уселись за стол, она стала подробнее расспрашивать о его жизни, чтобы не касаться более неприятной темы.
— Что ты делал до того, как стал работать с моим отцом?
Он грустно улыбнулся.
— Когда я закончил школу, я заболел алмазной лихорадкой. Ты ведь знаешь, что тогда всеобщее внимание было приковано к алмазам, а не к золоту. Я пытался осуществить кое-какие личные планы, но не очень успешно. Твой отец в то время все еще владел землей в окрестностях Кимберли, и он сказал мне, что я мог бы взять все, что найду там. Я думаю, что он был главным образом заинтересован в том, чтобы остудить мой пыл.
