Голубой огонь | страница 36



Решала стать веселой и привлекательной. Из большого окна с мягким сиденьем под ним открывался вид на Кейптаун- Окно позволяло охватить взглядом большее пространство, чем то, что было сегодня утром в гостинице. В комнате был также небольшой камин, и, поскольку обстановка была безликой и бесцветной, здесь требовалось ее личное вмешательство.

На голые и невыразительные стены необходимо повесить картины. По крайней мере, это будет первый шаг в правильном направлении. В ее чемодане наверху есть несколько фотографий в рамках. Дэрк возражал против того, чтобы брать их с собой, это лишний вес, но ей очень хотелось взять их. Они помогут ей чувствовать себя как дома. Обрадовавшись возможности заняться делом, она побежала наверх в спальню и достала фотографии из чемодана.

Четыре из них, если их правильно разместить против внешней стены, будут освещать комнату своими белыми подложками и останавливать на себе внимание. Она принесла пачку фотографий — всего восемь иди десять — вниз в гостиную, разложила их на полу и уселась возле них на коленях, чтобы сделать выбор.

Она почувствовала острую тоску по дому, глядя на эти виды Чикаго, но тут же взяла себя в руки. Она находится там, где сама захотела быть, — вместе с Дэрком. Где бы он ни был, там она и устроит себе дом.

Фотографии хроники редко удовлетворяли ее. Она очень старалась, но звала, что во многом еще дилетант. Иногда в сюжете таких фотографий был драматизм. Но когда она фотографировала человека, то получала больше возможностей для тщательной подготовки и создания сильного выразительного эффекта. Она взяла свою любимую фотографию пожилого продавца газет в киоске и стала с удовольствием ее изучать.

Внезапный звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Она бросила снимок и вскочила так поспешно, как ребенок, застигнутый за игрой в запретные игрушки. Не привыкшая к слугам, она не была уверена в своих функциях хозяйки не знала, следует ли ей поручить кому-то из них открыть дверь. Но ничего не изменилось, и звонок раздался снова. Возможно, в обязанности дворового мальчика и поварихи не входило открывать входную дверь, а горничной не будет до завтрашнего дня, как сказала Мара. Сюзанна подошла к двери и сама открыла ее.

На фоне пасмурного утра вырисовывался силуэт Джона Корниша, высокого, угловатого и мрачного. Несколько мгновений он стоял молча, его глубокие глаза осматривали ее, как будто бы он ожидал проявления неприязни.

— Д-доброе утро, — запинаясь, сказала Сюзанна, отступая назад. Помня о враждебности, которую проявил Дэрк по отношению к этому человеку в аэропорту Кимберли, именно его-то она меньше всего хотела видеть, и уж тем более у себя в доме.