На столе лежала книга Джона Корниша. Она взяла ее, так же, как и Дэрк, повернула и стала рассматривать портрет на обложке. Это была обычная фотография и, с ее профессиональной точки зрения, не очень хорошая. На ней было задумчивое лицо человека около сорока лет, с сильными скулами и глубоко посаженными глазами. Тяжелые брови, рот прямой, неулыбчивый, жестко очерченный, но чувственный. Такое лицо заслуживало профессионального фотографирования, однако снимок был сделан наспех.
Какую роль сыграл этот человек в жизни ее отца? Она знала о нем только как об известном писателе, пишущем об Африке. Сегодня Америка относится к нему как к американцу. Она резко отложила книгу в сторону. Ей не хотелось читать Джона Корниша после того, что Дэрк рассказал о нем.
Она сняла с полки резного импала и присела на диван, сжимая фигурку в руках, словно для комфорта. Она прекрасно знала, что именно она хочет отсрочить, отвратить. Несмотря на страх, корни которого находились в полузабытом детстве, пыл ее сопротивления постепенно ослабевал. Возможно ли, что она в конце концов перестанет сопротивляться и возвратится в Южную Африку с Дэрком Гогенфильдом?
Она упрямо потрясла головой, отгоняя эту мысль. Нет, конечно, она никогда не вернется. Нет, если это будет означать встречу с Никласом Ван Пелтом, который был ее отцом.
Мелодия, которую насвистывал Дэрк, все еще не покидала ее, снова и снова возвращаясь к ней. Слова пришли неожиданно, сами собой:
буду думать о моей милой, когда сядет солнце…
О наступивших после днях Сюзанна впоследствии будет вспоминать как о днях розового алмаза.
Вначале она пыталась сопротивляться самоуверенной настойчивости Дэрка. Но она не могла отказаться от встреч с ним, не хотела, и при каждой новой встрече ее оборона все ослабевала, Он вел себя так, будто все время было в его распоряжении и он мог позволить себе ждать. Последние августовские дни в Чикаго были жаркими, и вечерами, когда она была свободна от работы в газете, они могли вместе бродить вниз по Мичиган-авеню или искать пути к берегу озера через Грант-парк, Во время таких прогулок он часто говорил о Южной Африке, о Кейптауне, и давно забытая ностальгия начинала шевелиться в ней. А вместе с ней, несмотря на внутреннее сопротивление, приходили нежность и тоска, предупреждающие ее, что с ней что-то происходит.
Она влюблялась раньше, два или три раза, и весьма глупо. Казалось, в ней было какое-то своенравие, которое влекло ее к тем, кто по той или иной причине не мог относиться к ней серьезно. Она как бы защищала себя невозможностью серьезных отношений с теми, на ком фокусировалось ее внимание, и искала подходящего случая, играя в любовь и выжидая. Она не хотела пройти через это снова. Дэрк скоро уедет в Кейптаун, а она должна остаться здесь. Подобными размышлениями она пыталась подавить в себе чувство.
