Ваня вздохнул с облегчением.
* * *
А время бежало и бежало, и казалось, ничто не меняется в мрачном харчевском доме. Все так же ездил хозяин ежедневно на свой завод и возвращался иногда чем-то очень довольный, а иногда туча тучей, и тогда весь дом притихал. Так же читала Адель Львовна французские романы и жаловалась на сердце и на нервы. К Маше она очень привязалась и видела в ней ту «служанку-наперсницу», какие встречались почти во всех французских романах. Маша терпеливо выслушивала жалобы барыни и заботливо ухаживала за ней во время сердечных припадков, которые повторялись всё чаще.
Старые слуги — лакей Тихон, кухарка, судомойка, — встретившие вначале Машу враждебно, как чужое и чуждое в этом доме существо, теперь души в ней не чаяли, — Маша была к ним почтительна и внимательна и часто в своей работе по дому обращалась к ним за советом. Старые люди это любят и ценят.
Ваня рос, мужал и развивался не по возрасту. Учился он хорошо и по-прежнему читал много и жадно. Но если бы ему кто-нибудь сказал, что читает он сейчас совсем иначе, чем раньше, Ваня бы очень удивился, — сам он этого не замечал. А между тем это было именно так. Раньше он «глотал» книги, стараясь скорей-скорей узнать, — что же случилось дальше? Но когда он начинал, увлекаясь и захлебываясь, рассказывать о прочитанном Маше, она часто озадачивала его каким-нибудь неожиданным вопросом.
— Ваня, я не поняла, — а почему же он так сделал?
— «Почему, почему»! А откуда я знаю, — почему?
— Так неужто ж об этом в книжке не написано? Стало быть, глупый человек книжку писал…
Или:
— Вот чудно́-то! А как же она в этот дом попала?
Ваня смущался.
— А я там немного пропустил… Там целых две страницы сплошные… понимаешь, совсем без разговоров… неинтересно!
— Как же неинтересно? — Маша всплёскивала руками. — А я хочу знать, как эта девушка в тот дом попала. И слушать дальше не стану, — прочитай мне те две страницы!
И мало-помалу Ваня приучился читать медленнее, внимательнее, вдумываясь во все подробности прочитанного.
Маша имела два выходных дня в месяц, через воскресенье. Она уходила со двора рано утром и возвращалась только к вечеру.
— Маша, а куда ты ходишь по воскресеньям? — спросил Ваня как-то.
— Ты же знаешь, — в город. У меня там тётя, — ответила Маша, не поднимая головы от шитья.
— И ты весь день сидишь у тёти?
— Конечно. Она старенькая, часто хворает, мне её жалко.
— И ты ходишь только в город, Маша?
Маша подняла на него глаза и встретила внимательный, пытливый взгляд.
