— Они уже ушли, — сказал Григорий Алексеевич, — зачем тебе эти юродивые… Это не просто верующая, это фанатичка… Тебе не кажется, что всё это может иметь неприятный резонанс?.. Ты человек, уважаемый в обществе… Печатаешь статьи в медицинских журналах…
— Ах, оставь, — сказал Юрий Дмитриевич, с беспокойством поглядывая через плечо Григория Алексеевича на дверь, — при чем тут медицинский журнал… Ты ведь видишь, я спешу, я занят… у меня гости…
— Юрий, — сказал Григорий Алексеевич, — ты болен… И я обязан… как твой друг… как человек, который любит тебя… и Нину… Я не пущу тебя… и немедленно звоню Буху…
— Я не позволю себя опекать, — крикнул Юрий Дмитриевич так громко, что в груди у него заболело, — я перееду в гостиницу…
— Я не пущу тебя, — сказал Григорий Алексеевич, — хочешь драться со мной… устроить коммунальный скандал…
— Гриша, — сказал Юрий Дмитриевич неожиданно тихо, — пойми, мне надо… пойми… Я спать не буду… Я перед этой девушкой подлость совершил… Может, я и нездоров… Я сам пойду к Буху… Вот закончу дела и — на юг… Отдохнуть надо… Хочешь, вместе поедем…
— Ладно, — сказал Григорий Алексеевич, — что с тобой делать… Только умойся… Посмотри, какой дикий вид у тебя…
— Некогда, — сказал Юрий Дмитриевич. — Они уйдут… Исчезнут… Он торопливо пригладил волосы, выскочил на лестничную площадку и не стал ждать лифта, бегом пустился вниз. Он пробежал три лестничных пролета и на площадке второго этажа столкнулся с Зиной, едва не сбив ее с ног.
— Простите, — оторопело и обрадованно сказал он, — я вас искал… Как хорошо, что я не поехал лифтом… Какая удача…
Зина посмотрела на него и вдруг наклонилась, прижалась губами к его руке, а затем опустилась и поцеловала его ноги, обе пыльные сандалеты…
— Что вы делаете! — растерянно крикнул Юрий Дмитриевич. — Ради Бога, встаньте, ради Бога…
Сверху загоготали. Этажом выше свешивались через перила две расплывшиеся физиономии. Юрий Дмитриевич так и не понял, мужские ли, женские ли.
— Эй вы, низкопоклонники, за руб оближите мне босоножки!
А вторая запела:
— Что случилось, что случилось, кто-то чей-то выбил зуб…
— Вы мерзавцы, — крикнул Юрий Дмитриевич.
— Он ругается, — сказала одна физиономия, — он морщится… По-моему, у него начались желудочные беспорядки…
— Не видишь, он вооруженный ненормальный, — сказала вторая физиономия, — он сейчас петушком закричит, он сейчас гармошкой заплачет…
— Более всего страшись отмщения злодейству людскому, — тихо сказала Зина. — Я виновата перед вами, и перед этими людьми, и перед всеми… Я усомнилась в Господе… Помрачение нашло… Я вам боль причинила и искупить хочу… Я служить вам буду… Я ноги вам мыть буду и пить воду ту…
