Написано Ф. Энгельсом в конце марта 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3746, 19 апреля 1853 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР
Лондон, пятница, 1 апреля 1853 г.
Наконец-то пятой из «великих держав», Пруссии, представился счастливый случай внести свой вклад в великие разоблачения «демагогических происков» революционеров, сделанные австрийской полицией[42].
«Правительство», — как уверяют нас его официальные органы, — «получив доказательство, что вожди демократической партии постоянно имели отношение к революционной пропаганде, приказало произвести 29 марта в Берлине домашние обыски, при этом удалось арестовать 40 человек, среди которых были Штрекфус и бывшие депутаты прусского Национального собрания — Берендс, Вальдек и другие. Обыски были произведены в домах 80 лиц, заподозренных в участии в заговоре. Были найдены оружие и боевые припасы».
Не удовлетворившись опубликованием этих «потрясающих фактов» в своих официальных органах, прусское правительство сочло уместным передать их по телеграфу английскому министерству иностранных дел.
Для того чтобы разоблачить тайну этого нового полицейского фарса, необходимо вернуться несколько назад. Спустя два месяца после coup d'etat {государственного переворота. Ред.} Бонапарта полицейпрезидент Берлина г-н Хинкельдей и его подчиненный, полицейский советник г-н Штибер, сговорились между собой: первому стать прусским Мопа, второму — прусским Пьетри. Прославленное всемогущество французской полиции, по-видимому, не давало им покоя. Хинкельдей обратился к г-ну фон Вестфалену, министру внутренних дел, сделав этому недалекому и фанатичному реакционеру (г-н фон Вестфален является моим шурином, и я имел полную возможность познакомиться с его умственными способностями) лживое представление, доказывая необходимость сосредоточения всех полицейских сил прусского государства в руках полицейпрезидента Берлина. Он утверждал, что, для того чтобы сделать действия полиции более оперативными, она должна быть независимой от министра внутренних дел и доверена исключительно ему, Хинкельдею. Министр фон Вестфален представляет наиболее заскорузлые круги прусской аристократии, тогда как министр-президент г-н фон Мантёйфель представляет старую бюрократию. Оба они являются соперниками, и первый усмотрел в предложении Хинкельдея, несмотря на то что оно явно сужало сферу деятельности его собственного департамента, средство для нанесения удара своему сопернику, брат которого, г-н фон Мантёйфель, занимал пост директора в министерстве внутренних дел и ему специально был вверен контроль над всей полицией. Г-н фон Вестфален представил поэтому предложение Хинкельдея на рассмотрение Государственного совета, заседавшего под председательством самого короля
