Растопчин всюду повторяет, что его главные цели: 1) поддержание спокойствия в Москве, 2) постепенная эвакуация. Наверняка это и соответствовало поручениям царя… И опять слово Льву Николаевичу:
«Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезены московские святыни, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего жители обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены (не успев вывезти имущество)? — Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице… (пункт 1).
Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест, шар Леппиха? — Эвакуация (пункт 2)».
Да, видно, все глупости, какие только теоретически возможны, — они будут совершены. Все варианты помутнения разума — неизбежно случатся. Хорош уже и этот вывоз бумаг из «присутственных мест» — ненужных даже и в мирное время (вообразите, например, какой-нибудь «Архив обращений и жалоб в ДЭЗ»). Но особенно прекрасен этот шар Леппиха. Видно, это все-таки неизбежно, что среди самой напряженной войны к властям пробьется очередной сумасшедший «с прожектом» и будет выслушан, и одобрен и снабжен всеми затребованными средствами. Вроде бы и смеялись все над Леппихом, говорили, что шар его произведет какое-то действие, если только (это я уже не по «Войне и миру», шарик тот запомнился многим): «…если только французы будут настолько любезны, что соберутся в одно место (согласованное с направлением ветра и господином Леппихом) и сожмутся в толпу, насколько возможно плотно, тело к телу, и любезно подождут пока тот будет бросать мешки с порохом», — но вот же…
В 1811 году голландец Леппих предлагал сей «перпетуум мобиле» Наполеону, но был, разумеется выгнан. И вот, пожалуйста, — прекрасная боковая, периферийная деталь: идет Отечественная война. Лошади и повозки — один из важнейших ресурсов (Андрей Паршев в своей известной книге «Почему Россия не Америка?» как пример мудрой стратегии приводит расчет Кутузова в 1812 году — именно на наше превосходство в транспортных средствах)… И вот этот безумный шар тащат сначала в Нижний Новгород, потом… под Петербург, и вот уже в ноябре (представляете? — идут бои у Березины), делается пробный запуск в Ораниенбауме. Шар не взлетел…
«Ему (Растопчину) не только казалось, (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил и их настроениями посредством афиш, писанных тем ерническим языком, который народ в своей среде презирает, и который не понимает, когда слышит сверху.
