— Во что? В тот японский халат с аистами, в котором ты была, когда я приехал ночью?
— Нет, конечно. Это кимоно. Я переоделась в домашнюю блузку. Желтую, если хочешь знать. Но мне пришлось ее снять… Она сделала паузу и продолжила: — Потому что она вся была в крови… Да, это звучит не слишком приятно, но я ничего не могла поделать. Я старалась втащить ее в дом, а вы ведь видели, в каком она была виде.
— Да, — согласился Грег. — Что ты делала потом? После того, как переоделась в домашнее?
— Я зашла в гостиную что-нибудь выпить и заметила записку Лайзы, где она просила подвезти ее в Найроби, — она лежала на рояле, и Элис пошла сообщить ей, что я могу ее подвезти, когда поеду в аэропорт встречать Викторию.
— Что ты делала после ухода Элис?
— Вышла сказать Захарии и повару, чтобы они разрубили антилопу, потом проверила, накормили ли собак, потом отдала Маджири постирать шторы и покрывало для комнаты Виктории — вечером вода особенно горячая. Захария вошел в полседьмого и зажег свет, я велела ему поставить выпивку в гостиной. Потом я играла на рояле: До восьми, так как Захария пришел сказать, что Элис не вернулась, и спросил, когда подавать ужин. Я не думала, что уже так поздно, позвала собак и пошла искать Элис. Неужели мне повторять еще раз, что было потом?
— Нет. Для твоего алиби это не важно, так как ее убили раньше, около семи, а ты говоришь, что играла на рояле с полседьмого до восьми. Это хорошее алиби.
— Разве? — Эмили попробовала улыбнуться. — Ведь это только мои слова.
Грег посмотрел в свою записную книжку, которую они видели и накануне, и сказал:
— Не только твои. Семеро из твоих слуг подтвердили, что Мемсахиб играла и не останавливалась больше чем на минуту. Недостаточно, чтобы убить Элис и переодеться, ведь даже Захария увидел бы пятна крови на желтой рубашке! На это требуется по крайней мере минут десять-пятнадцать, а ты не прерывала игру на такое время.
— Я кое-что забыла, — сухо добавила Эмили. — У меня есть очень хороший проигрыватель, а никто из слуг не понимает разницы между пластинкой и живой музыкой.
Иден задохнулся:
— Бабушка, ты с ума сошла. Слушай, Грег, она не понимает, насколько это серьезно. Ей нужен адвокат. Грег, прекрати. Неужели ты не можешь заставить ее понять?
— Твоя бабушка видит все в реальном свете. Через некоторое время кто-нибудь обязательно вспомнил бы о проигрывателе, поэтому она сама сказала нам о нем.
— Вот именно, — подтвердила Эмили. — Все знают о проигрывателе, и знают, что к нему существуют долгоиграющие пластинки. Не считаю возможным полагаться на алиби, в котором полно дыр, как в решете. Кроме того, мне не нужно алиби. Я достаточно хорошо знают Кению и уверена, что ни один суд присяжных не отнесется серьезно к подобному обвинению. Грегу тоже это известно. Меня все знают. Если бы меня не знали, то могли бы вынести обвинение по косвенным уликам. Я ведь еще достаточно сильная, чтобы убить такое маленькое, беззащитное, слабое существо, как Элис. Да, она бы здорово удивилась…
