— А вы кто такой? — спросил он не очень-то вежливо.
Уолкер предъявил свой жетон. Это не произвело никакого впечатления.
— Вы знаете Брока? — спросил Уолкер.
— Да.
— Это мой шурин.
Брок был сержантом уголовной комиссии этого же района, и это возымело своё действие.
— Вот как? — сказал сержант. — Да, мы ищем третьего парня.
— Я нашёл его, раненого, в подвале соседнего дома.
— Он плох?
— Пока ещё держится. Я направил его в «Бельвю».
— Хорошо. Теперь у нас по крайней мере есть живой свидетель. А те, которых мы опросили, клянутся, что ничего не знают.
— Третий вам тоже не очень-то поможет. Он совсем свихнулся, — сказал Уолкер.
— М-да, дела, — вздохнул сержант.
Уолкер прошёл к холодильным установкам и, делая вид, что ищет выключатель, оставил повсюду свои отпечатки пальцев.
— Осторожно! Там отпечатки пальцев! — крикнул ему сержант.
Уолкер быстро отдёрнул руку.
— Ну, эти всё равно ни к чёрту не годятся — кого здесь только не было!
— Конечно, ни к чёрту не годятся, особенно после того, что вы сейчас сделали, — сказал сержант, но тут же улыбнулся. — Не принимайте моих слов всерьёз, но на всякий случай будьте осторожнее.
…Одиннадцать часов утра. С серого неба, танцуя, спускались пухлые хлопья снега. Машины чуть замедлили ход — видимость сделалась хуже, — но, в общем, жизнь шла своим чередом, и люди этого большого города занимались своими привычными делами.
Набившее оскомину цирковое представление, в котором актёрами были полицейские, а зрителями — прочие граждане, подходило к концу. Такие представления повторялись уже тысячу раз; по пальцам можно было перечесть случаи, когда они давали результаты и способствовали раскрытию преступления.
Некоторое время сержант Брок размышлял: а зачем это вообще нужно? Чего мы надеемся этим достичь? И кого пытаемся обмануть? Но он постарался поскорее отделаться от своих сомнений: они не к лицу блюстителю закона.
Брок помогал лейтенанту Бэкеру из уголовной комиссии, занимавшемуся расследованием убийства на 37-й стрит. На допросе свидетелей присутствовал также представитель прокуратуры — высокий молодой человек, чьи проницательные глаза замечали всё, но он не произносил ни слова. Свидетелей допрашивал Бэкер.
Сначала он вызывал негров из утренней смены, одного за другим; Бэкер пытался выяснить у них привычки и образ жизни убитых. Оказалось, что Луки был парнем спокойным, домоседом, имел четверых детей. Он был вне каких бы то ни было подозрений. Толстяк Сэм оказался полной противоположностью Луки. Он жил с какой-то опустившейся женщиной, такой же толстой, как и он сам. Большую часть свободного времени он проводил в барах и не раз встревал в уличные драки. О Джимми никто ничего толком сказать не мог.
