Поглаживая Шона, я чуть-чуть забирала, и именно его капли провоцировали во мне рост силы, можно было бы сказать, что сейчас я все же кормлюсь от него. На его лице мелькнула мука – я тут же вспомнила, что инкубы ощущают vis-голод как физическую боль, и поспешила предложить ему накопленное, поднеся ладошку ко рту. Он аккуратно взял предложенное в поцелуе, постаравшись не тянуть силу, зато, взяв, тут же отдал часть обратно, вызывая во мне ответную реакцию, провоцируя генерировать. Мы принялись раскачивать и переливать силу друг другу. Если сила Лиана была похожа на торт из радости, то сила Шона была пряной, дразнящей и опьяняющей, она не отпускала, не давала остановиться, предлагала взять еще чуть-чуть. Я, ничего не опасаясь, пошла у нее на поводу, и в какой-то момент мне безумно захотелось впиться в него поцелуем, чтобы напиться этим досыта. Но Шон вдруг вывернулся, резко повернув голову вбок.
– Не стоит, моя госпожа. Позже вы пожалеете, что не сдержались, – сообщил он спинке дивана.
А я, опьяненная, рассматривала его ухо и решала, разозлиться мне на это самоуправство или нет. Но время было выиграно. За считанные секунды чужая сила переварилась. Я обрела возможность нормально мыслить и поняла, насколько Шон был прав, прервав взаимное кормление.
– Я ценю твою лояльность, – ласково сказала я, окончательно придя в себя.
От этих слов Шон развернулся от спинки дивана обратно ко мне.
– Только не надо звать меня «госпожа». На работе и при свидетелях зови меня леди или мэм, наедине – Пати.
– Хорошо… Пати.
– Ты сыт? Ты не будешь голоден до вечера?
Он кивнул, не поднимая глаз. Я задумалась, а не попытка ли это соврать мне?
– Скажи вслух.
– Я не хочу быть нахлебником, – упрямо произнес он.
Ну и как это понимать? Я глубоко вдохнула, успокаиваясь, надо найти баланс наших желаний.
– Тебе нужен человек, чтобы нормально дожить до вечера?
– Нет. Сегодня я искать не буду.
– Какова будет сила твоих страданий к вечеру по десятибалльной шкале?
Шон пожал плечами.
– Четыре-пять…
Я успокоилась, половина от критического значения – не так уж плохо.
– Итак, я хочу кое-что узнать, – перешла к делу я.
Он с готовностью кивнул.
– Ты ведь не только растил дочку, ты ее воспитывал, передавал ей свои знания.
– Да… Но она ведь дочь…
– Угу, а нас с тобой связывает рабская метка, и через нее тоже многое можно узнать. Настройся так же, как если бы рассказывал дочери, остальное я попытаюсь сделать сама.
Я устроилась поудобнее, постаравшись, чтобы наши лбы максимально касались друг друга, а жаркие, пряные губы Шона не мешали сосредотачиваться.
