Меламори звонко расхохоталась.
— Ты решил, что я подыскала тебе подходящего заместителя? Ты гений, Макс, я бы ни за что не додумалась! Но вообще-то я имела в виду не себя, а Друппи. Собиралась узнать, будешь ли ты возражать, если я заберу к себе твою собаку? Пусть поживет у меня, пока ты проводишь ревизию многочисленных гаремов его Величества Нубуйлибуни цуан Афии. Я с ним буду гулять. По крайне мере, я вполне способна удержать его на поводке — в отличие от некоторых!
— Не преуменьшай мое могущество, и без того весьма сомнительное, — рассмеялся я. — А вообще это замечательная идея. Единственный известный мне способ не разбить его большое нежное сердце. Он тебя очень любит.
— Еще как! — подтвердила Меламори. — Знаешь что? — деловито спросила она, добивая мою порцию мороженого. — По-моему, нам с тобой просто необходимо прогуляться по городу. Без всяких там катаний на амобилере, скорбных поцелуев на прощание и потоков джубатыкской пьяни, чтобы залить горе.
— Отличная идея, — улыбнулся я. — Хотя от пары-тройки поцелуев на прощание я бы не отказался. Со своей стороны обещаю, что скорбными они не будут.
— Договорились, — кивнула она. — Но ведь у тебя, наверное, куча дел перед отъездом?
— Наверное, — равнодушно согласился я. — И единственный разумный поступок, который я могу совершить в данной ситуации, — это послать их подальше. Прогулка с тобой — единственное и неповторимое дело, которое я просто обязан довести до конца. Имей в виду, под «концом» я разумею именно прощальные поцелуи. Все остальное — к Темным Магистрам!
— Здо́рово! — резюмировала она и торжественно отставила в сторону обе опустевшие вазочки.
В ее темно-серых глазах плясали мои старые приятели солнечные зайчики. На сей раз они явились с официальным предупреждением, что нам с Меламори предстоит не слишком долгий, но чертовски хороший весенний день.
«Грешные Магистры! — подумал я. — Человек просто не может быть таким счастливым, это противно нашей природе. Наверное, я все-таки сумасшедший».
Определившись с диагнозом, я расслабился. Великодушно позволил себе и дальше пребывать в этом замечательном настроении.
* * *
Настроение мое переменилось только перед самым закатом, когда выяснилось, что мне все-таки пора пулей лететь на другое свидание — в Иафах.
Меламори, впрочем, выглядела вполне довольной. Сидела на краю моей постели и с удовольствием планировала их с Друппи счастливую будущность. Одна прогулка — утром, после завтрака, вторая — в обед, если удастся удрать со службы. И, конечно, вечером: продолжительное путешествие по городу, пара-тройка дружеских визитов, полуночные посиделки в саду Лонли-Локли в обществе говорящего пса Дримарондо, одного из крупнейших любителей и знатоков древней угуландской поэзии. Слушая ее, я понял, что до сих пор совершенно не умел наслаждаться жизнью. Вот как, оказывается, надо!
