— Ну извини, — снисходительно согласилась она. — Ежели мыл, тогда никаких претензий. В знак примирения могу угостить тебя мороженым… только не вздумай тянуть лапы к моему, обжора! Лучше уж я закажу еще одну порцию.
— Это кто еще обжора, — хмыкнул я. — Ладно, заказывай. Мороженого, камры и вообще всего, что душа пожелает. Будем кутить напоследок.
— Ты что, умирать собрался? — хладнокровно поинтересовалась Меламори. — Я бы тебе не советовала. Жизнь, знаешь ли, прекрасна и удивительна.
— Не умирать, а уезжать, — вздохнул я. — И теперь начинаю понимать, что это ужасно. Я уеду на этот грешный Уандук, а ты останешься здесь, и некому будет вытереть твой замечательный ротик, когда ты в очередной раз дорвешься до мороженого, — вот так!
Я наконец сделал то, чего мне хотелось с самого начала: использовал белоснежную салфетку по назначению и привел изумительное личико Меламори в полное соответствие с собственными консервативными представлениями об элементарных требованиях гигиены.
— А я измазалась? — смутилась она. — С ума сойти: в детстве не понимала, как людям удается есть мороженое и оставаться чистыми, и до сих пор не понимаю… С другой стороны, если ты все равно уедешь, какая разница: утираться или не утираться? По-моему, ты единственный человек во Вселенной, которого всерьез заботит этот вопрос. Правда, есть еще мама, но с нею я вижусь так редко, что она не в счет… Ой, подожди, а ты что, действительно уезжаешь? Надолго?
— Не знаю еще, — я пожал плечами.
— А что ты забыл на Уандуке? — строго спросила она.
— Могу соврать, могу промолчать. Выбирай, что тебе больше нравится.
— Понятно, — вздохнула Меламори. — Расспрашивать бессмысленно, да? Ну тогда хоть соври, чтобы я была в курсе официальной версии.
Я послушно пересказал ей очередной шедевр сэра Джуффина Халли, который уже давно снискал себе славу если не самого талантливого, то, безусловно, самого плодовитого автора в жанре художественной фальсификации. Господа журналисты могут «откусить», как любил говаривать мой старинный приятель Андэ Пу, великий поэт, а ныне гражданин далекого южного Ташера.
— Что ж, звучит вполне достоверно, — снисходительно согласилась Меламори. Потом загрустила — минуты на полторы, никак не меньше. Наконец бодро тряхнула отросшей челкой и снова принялась за мороженое.
— Макс, я давно хотела спросить: а ты очень ревнивый? — деловито осведомилась она с набитым ртом.
— Очень. С трудом удерживаюсь от желания запереть тебя в подвале на все время своего отсутствия. Впрочем, этот злодей Джуффин все равно быстренько тебя разыщет и выпустит. Не по доброте душевной, а чтобы на службу ходила… Мой тебе совет: больше никогда не задавай подобных вопросов глупым мужчинам, особенно накануне их отъезда. Это травмирует нашу нежную психику.
