— Так вы сцену, что ли, здесь разыгрываете? Про добрую бабушку и злую молодую стерву? — спрашивает Алексей Градов.
— Ха! — усмехается Виолетта.
— Нам не надо ссориться, — примирительно говорит Серафима Евгеньевна. — Надо сохранять лицо.
— А у Виолетты тушь потекла, — говорит Зося.
— Где?! — Блондинка в ужасе.
— Иди в комнату, поправь макияж, — советует Градов.
Когда Виолетта убегает, Кучеренко, недоумевая, говорит:
— По-моему, все у нее в порядке. С лицом.
— А по-моему, она нас просто провоцирует, — говорит Градов. — На нервный срыв.
— Но зачем? — смотрят на него все.
— Транквилизаторы никто не принимает случаем? Или снотворное?
— Нет. — Они дружно качают головами. — Серафима Евгеньевна?
— Да что вы, деточка! Я сплю как младенец!
— Видите ли, в этом доме опасно глотать порошки.
— Да что вы такое говорите!
— Дело в том, что наша молодая скандальная особа — девица кое в чем сообразительная. Интересно, какой она узнала секрет? Как, Яков Савельевич, будете ей интерьер писать?
Пенсионер тяжело вздыхает:
— Старый я уже для таких игр. Она же меня умотает!
— А вы держитесь. Пива хотите хлебнуть?
— Нет. — Кучеренко облизывает губы.
— Совсем не пьете?
— Совсем, — твердо говорит он.
Остальные делают себе напитки. Градов вдруг интересуется:
— Яков Савельевич, а вы что, всю жизнь за баранкой?
— Да как сказать… Бывало, и шабашничал, но дорогу люблю. Это же целая жизнь — дорога. Случаи разные забавные бывали.
— Ну-ка, ну-ка, расскажите.
— Да чего там! Плохой из меня рассказчик. Но повидал много. Одно время работал дальнобойщиком, перегонял трейлеры с грузом по всей стране, из конца в конец. И была у нас стоянка между двумя перегонами. Почему-то больше всего она запала в душу. Так, ничего особенного: вагончик под сосенками, в вагончике — столовая не столовая, кафе не кафе. Несколько столиков, занавесочки беленькие на окнах, печка-буржуйка, пластмассовый рукомойник. Но чистенько и уютно. Содержали забегаловку эту муж с женой, и домашние обеды она готовила замечательные, доложу я вам. И крутилась там собачка. Я поначалу думал, что хозяйская, оказалось — приблудная. Рыжая беспородная дворняжка, маленькая, пушистая. По прозвищу Теща. Мужики, бывало, трейлер возле вагончика поставят и зовут: «Теща, Теща!» Как прибежит — хвать ее и давай грязные стекла протирать. Тещей то есть, собакой. Ни разу даже не тявкнула. Протрут — и отпустят. А она только отряхнется и снова возле трейлеров крутиться. Ну, кормили ее за это, разумеется. Кто из вагончика выходит, так Теще тут же объедки. Теща-то гладкая, сытая была. И знала ведь, зараза такая, чем на жизнь зарабатывает. Так уж привыкла, что только трейлер подъезжает, а она уж к нему пулей несется. И ну хвостом вилять: вот она я. Вот такая история про Тещу. Как, развеселил?
