Им навстречу спускался какой-то парень в тапочках, выцветшей армейской рубашке и кителе. Волосы, некогда коротко остриженные, начинали отрастать на макушке, но не на висках. На плече у него болтался дерюжный мешок.
Когда они поравнялись, Волчок неожиданно повернулся и спросил:
— Ты чем занимаешься?
Парень остановился, в недоумении глядя то на Момоко, то на ее спутника. Он явно не ожидал, что Волчок заговорит с ним по-японски.
— Кукол делаю, — ответил он наконец и перевесил мешок, не переставая с опаской поглядывать на американскую форму.
Момоко следила за Волчком. Тот смерил пария взглядом и снова заговорил с ним приветливо и мягко, как заинтересованный наблюдатель:
— Ты что, кукольник?
Парень покачал головой:
— Нет, плотник.
— А, понятно, а там у тебя что? — Волчок с улыбкой указал на мешок.
Парень явно испугался. Он тут же снял мешок и с поклоном развязал его:
— Мои куклы. Я их отношу лоточникам на продажу.
Волчок наклонился и заглянул в мешок. Момоко отвернулась.
— А можно посмотреть?
Парень радостно закивал и тут же вытащил куклу. Волчок залюбовался на раскрашенное личико, светло-зеленое кимоно, с восхищением разглядывал механизм, мастерски сделанный из старых жестянок и деревяшек.
— Смотри, какая красивая, — обратился он к Момоко по-английски.
Она сухо кивнула, едва взглянув на куклу.
— Может, купим? — предложил Волчок.
— Как хочешь.
— А ты-то хочешь?
Момоко пожала плечами.
— Ну и отлично, значит, купим. Он будет доволен. К тому же здесь холод собачий, — Волчок снова обернулся к пареньку, который с возрастающей тревогой прислушивался к их беседе. — Сколько стоит?
Озабоченность торговца тут же сменилась улыбкой, он быстро прикинул цепу и поспешно добавил:
— Это особая цепа, специально для вас, на улице они стоят намного дороже. — Взял деньги, аккуратно пересыпал их в кошелек, потом забрал у Волчка куклу и перевернул вверх тормашками, — Позвольте я вам покажу.
Под платьем оказался ключик. Раздались резкие звуки нехитрой народной песенки. Паренек закинул мешок на плечо и исчез в лестничном пролете.
Они пришли домой. Момоко молча глядела, как Волчок расстегивает свою отутюженную армейскую рубашку. Потом спросила:
— Ты зачем это сделал?
— Что?
— Зачем допрос ему учинил?
Волчок уставился на нее в недоумении:
— Ты не находишь, что это отдает мелодрамой?
— Называй, как хочешь.
Некоторое время он молчал, а потом заговорил возмущенно и слегка обиженно:
— Мне было интересно. Я просто хотел посмотреть, и ему это было приятно.
