Он взял для нее платье, заказанное раньше его женой Лилиан, передумавшей брать его из салона мод. Когда Джей Джей выразила недовольство, он рассердился и несколько дней не разговаривал с ней. Он по-прежнему много путешествовал, но теперь все реже брал Джей Джей с собой. Ей не раз приходило в голову, что он завел себе новую любовницу, но она боялась спросить Александра, поскольку не хотела получить утвердительный ответ на свой вопрос. У Джей Джей сложилось такое же странное ощущение, какое в свое время и у Питера Камерона: ощущение, что, когда Александр не был в одном помещении с ней, он начисто забывал о ее существовании.
Чего не знала Джей Джей, так это того, что так же, как Александр ассоциировал деньги с вечной жизнью, он ассоциировал эмоции со смертью. Александр Рэймонт не умел и не хотел водить автомашину. Он никогда не садился на переднее сиденье. Он боялся. Он часто представлял себе, что произойдет, если он сядет за руль: он будет жать на акселератор и мчаться быстрее и быстрее, пока езда не превратится в полет, в полное освобождение от всего, пока у него не будет ни мыслей, ни сознания, ни способности контролировать себя, до тех пор, пока у него останутся лишь чувства, и только чувства. И тогда он помчится еще быстрее, вывернет руль, и автомобиль куда-нибудь врежется. От машины останется только груда лома, и то же самое произойдет с самим Александром. Его тело безвольно отдастся смерти, и он, наконец, ощутит ее. Александр мог подавлять эти мысли, только когда он бодрствовал. Но когда спал, он видел бесконечные мучительные сны только об этом. В его снах за полной свободой неизбежно следовала ужасающая катастрофа, и он чувствовал боль, удушье, ощущал, как от тела отрываются конечности, как его легкие пытаются наполниться кислородом и не могут, слышал последние удары своего сердца. Он просыпался, обливаясь потом, не зная, кричал ли он во сне так, что было слышно, или это были вопли внутри его самого. Он давно знал, что, если будет принимать такой транквилизатор, как секонал, ему не будут сниться никакие сны, И поэтому, с чувством стыда за свою зависимость от секонала, он скрытно принимал его каждый вечер и спал без снов. Но ведь это был искусственный сон.
Джей Джей давала ему то, что он мог бы испытать только в снах: ощущение полной свободы. Ему представлялось, что когда она с ним, то исчезают всякие ограничения, запреты и границы, что он мчится все быстрее и быстрее, уходя куда-то все глубже и глубже, пока не настанет момент, когда скорость и контроль потеряют всякое значение и в конечном итоге он будет не в состоянии предотвратить смертельную катастрофу. Парадокс, неразрешимый, ужасающий, гнетущий парадокс заключался в том, что он желал свободы, что ему страстно хотелось устранить все ограничения и мчаться с Джей Джей все быстрее, выше любых ограничений и границ. Но он боялся, что, если так будет продолжаться, для него это закончится гибелью.
