Однако за нами никто не следит. В этот послеобеденный час вокруг тихо и безлюдно. По шоссе мимо нас время от времени проносятся машины, и никто на нас из их окошка не смотрит.
Мэри курит, прислонившись к дереву в глядя на шоссе.
— Неужели вы никогда не думаете о судьбе тех людей, которых вербуете?
— Думаю, конечно, но лишь настолько, насколько этого требует выполнение задания.
— Значит, не думаете.
— А зачем вы связались с нашей организацией, если вы так серьёзно задумываетесь над судьбами людей?
— Я не связывалась. Меня заставили…
— Неужели?
— Да, именно заставили…
— Каким же образом?
— А всё тем же — традиционным; предложив мне выход из безнадёжного положения. Выведут из безнадёжного положения, чтобы человек оказался в ещё более безнадёжном положении…
— Всё зависит от степени безнадёжности, — замечаю я примирительно. — Разве одно было не тяжелее другого?
— Не знаю… Я их на весах не взвешивала… Я окончила школу с отличием, но это мне помогло не больше, чем старый номер «Таймс»: единственным местом, которое нашлось для меня, было жалкое место продавщицы в обувном магазине… И вот однажды появился какой-то тип вроде вас — вы ведь все на одну колодку — и спросил: «Вы отлично закончили школу. Нет ли у вас желания продолжить обучение?» «А откуда мне взять деньги, чтобы удовлетворить это желание?» — спрашиваю. «Мы вам дадим, — говорит. — Лишь бы вы согласились обучаться нужной нам специальности». «А что за специальность? — спрашиваю. — Обезвреживать атомные бомбы или прыгать с парашютом?» «Нет, не такое опасное, — говорит. — Славянские языки. Например, болгарский». Я не знала, где эта Болгария, а он хотел, чтобы я изучала болгарский.
— Но вы всё-таки согласились.
— Согласилась… Чтобы продолжить образование… И чтобы вырваться из этой тёмной лавки, где были две неоновые лампы и двести пар немодных туфель… И из-за обещания, что получу место получше, когда закончу учёбу.
— Так оно и вышло…
— Ну да. Ваша организация всегда выполняет свои обещания, если это ей выгодно.
Я мог бы кое-что сказать по этому вопросу, но, взглянув на часы, вижу, что время для пустых разговоров истекло.
— Поехали.
Когда мы выезжаем на шоссе, вокруг всё так же безлюдно и спокойно.
— Не гоните машину и не оглядывайтесь, следите только за рулём. Остальное предоставьте мне.
Мы едем в полном молчании, сворачиваем опять на другую дорогу и вскоре останавливаемся почти на том же самом месте, где останавливалась недавно элегантная «альфа-ромео». За кустами машину с шоссе почти не видно. А если кто-то появится с другой стороны, то мы его увидим издалека.
