— От этого никто не застрахован, — соглашается гость.
— Так вот, я думаю, что вы были бы не против, если бы двое хороших знакомых встретились у вас.
— Почему нет?! Если они встретятся в приёмной…
— Почему в приёмной? Вы вдовец, квартира у вас большая, а любовь, знаете ли, такой цветок, который вряд ли расцветёт в приёмной, где полно народу.
Гость качает головой.
— Мне очень неудобно, но я вынужден вам отказать. У меня зубоврачебный кабинет, а не дом свиданий.
— Речь идёт о встречах очень интимного характера, — поясняю я.
Он бросает на меня недоверчивый взгляд.
— Даже если это и так, то боюсь, что не смогу быть полезным вашему помощнику.
— О, мой помощник как-нибудь избавится от зубной боли. Плохо то, что вы не получите наследства. Из-за какого-то детского страха.
— Вы представитель цивилизованного государства, а так спокойно угрожаете мне незаконными действиями, чтобы вынудить меня тоже совершить незаконные действия!..
— Не волнуйтесь, никто не собирается вас принуждать.
Посетитель медленно встаёт, опирается левой рукой о стол и сжимает пальцы правой, словно хочет посмотреть, в порядке ли у него ногти.
— Вы хотите, чтобы я дал вам по зубам, — тихо произносит он, слегка наклоняясь ко мне через стол. — И я, наверное, сделал бы это, если бы не боялся, что потом мне же придётся их вставлять!..
У меня нет намерения отвечать на такие выпады, и я провожаю гостя до дверей, а потом какое-то время следую за ним мысленно. В сущности, сейчас у меня нет необходимости в его квартире и даже если бы он мне её предоставил, вряд ли я когда-нибудь воспользовался бы ею, да и то после тщательной проверки. Но ведь никогда не знаешь, что и в какой момент тебе понадобится. И потом, всё зависит от характера, а я не из тех, кто оказывает реальные услуги за просто так.
Некоторое время я рассеянно созерцаю стену, вернее календарь с обнажёнными бёдрами девиц из ревю на Бродвее. Соблазнительная картинка. К сожалению, не все поддаются соблазнам. Почему?… Очевидно, сила соблазна сталкивается с другой силой — силой страха. Неосознанного, но властного страха перед требованиями морали, десятью божьими заповедями, этикой коммунизма и Бог весть чем ещё, вообще всем тем, чем нам забивали голову с раннего детства и что, в конечном счёте, сводится к идиотскому соображению: «А что скажут люди?…» Что скажут? По мне, пусть говорят, что хотят. Важно достичь той вершины, когда они не посмеют говорить тебе это в глаза, и будут шептаться у тебя за спиной, а как только ты обернёшься, виновато замолкать и подобострастно улыбаться тебе. Тогда они становятся подлецами и сознают, что они подлецы, а ты, какую бы подлость ни совершил, чувствуешь себя свободным и сильным и на две головы выше всей остальной рабской сволочи.
