Еще пуще закручинилась Мокошь.
Приходит к Даждьбогу и напускает на него Змея огнедышащего, солнце пожрать норовящего. А Даждьбог вместе с солнцем в небо ушел, и ударился Змей мордой о небо и отлетел на землю, где Змеем огнедышащим и остался.
«Ну, — думает Мокошь, — последняя надежда на чудо для сына моего Перуна». И протягивает Перуну яйцо зеленое. Перун по нему молнией ударил, а яйцо пухнет. Перун — пучком молний, а яйцо крепнет и смарагдом[2] переливается. Перун напрягся, заревел, оплел яйцо молниями, а оно все больше и больше и светится уже, и смех из него идет нехороший.
Рада Мокошь. Страшную игрушку сыну принесла.
А яйцо уж с Перуна ростом. Вот-вот трескаться начнет и выползет из него кто-то. Только Мокошь да знают кто.
Но тут-то Упирь и появилась. Сжала яйцо, но мало что не дала ему лопнуть. Упирь была необыкновенная змея; яйцо стало уменьшаться…
Мокошь бросилась к ней, потому как в яйце была ее последняя надежда, но Перун выпустил веером молнии и преградил ей путь.
Упирь билась на яйце; в нем бушевала такая Сила, что Упирь просвечивала насквозь, и боги видели, как напрягаются ее позвонки и как колотится ее сердце. Но вот яйцо стало тускнеть, и, наконец, Упирь бросила его оземь.
Мокошь дико закричала и вцепилась себе в волосы, а боги перевели дух.
Но яйцо не погибло. Оно упало на землю, и с ним пришло к людям великое лихо, потому что в яйце билось лютое создание Мокоши, ее последняя надежда, предназначавшееся на погибель богам, а доставшееся людям…
Не буду таиться: да, в яйце был Кащей.
Не смогли боги победить Мокошь, а Мокошь их не одолела. Ушла от всех Мокошь и затаилась. Но звала ее в снах Зга, которая от обиды на единственную дочь посулила всему, что она творила, несчастливую жизнь, звала и говорила: поверни все обратно. А наяву никогда с ней не говорила и не отзывалась, даже когда Мокошь в голос плакала.
И решила Мокошь: если детей своих извести не могу, то изведу людишек, чтобы некому было богов кормить. А если не кормить богов Силой людской и духом звериным, зачахнут боги и исчезнут. Только Зге, Мокоши и Упири питаться было не нужно. И ополчилась Мокошь против людишек. И пошли по земле войны, и истребление, и коварство, и подлость, и страх, и ярость.
Зга была под землей, и не знал на земле почти никто о ней. Не добра и не зла была Зга, но вся Сила, что в мире была, от нее исходила. Не думала Зга о людях, а только о том, как дочь мучить. И не вредила им, и не помогала.
