которую до той поры скрывала от меня густая тень шкапа.
Но не сама ниша до такой степени поглотила внимание полковника, а ее содержимое. То был застекленный сервант или витрина, высотой примерно по грудь человеку, на изысканной деревянной подножке. С того места, где мы стояли, разглядеть находящийся под стеклом предмет было невозможно — только призрачные его очертания.
Полковник, стоявший слева от меня, повернул голову, чтобы заговорить со мной, и в мерцающем свете огарка лицо его казалось карнавальной маской чудовища.
— Не нравится мне эта штука, — произнес он угрюмо, указывая на стеклянный шкафчик.
У меня вырвался глубокий, похожий на рыдание вздох.
— И мне тоже, — признался я. — Лучше сядем снова в кресла. Наш хозяин вот-вот придет.
— Разумная мысль, По, — согласился Крокетт. — Но я должен сперва взглянуть на эту хреновину. — И он решительно направился к нише, остановился перед витриной, заглянул в нее — и не сдержал крика! — Несите сюда подсвечник! — распорядился он, подзывая меня отчаянным взмахом руки.
Нехотя повинуясь приказу, я подошел к нему и склонился над витриной, вплотную поднеся подсвечник к стеклу. Накатила дурнота, я едва не лишился сознания. Приподняв канделябр, который чуть было не выскользнул из моей руки, я поднес его еще ближе и в смертельном ужасе, не веря своим глазам, уставился на несказанный кошмар, заключавшийся в этом маленьком серванте.
То была верхняя честь обнаженного, отчасти уже анатомированного трупа женщины, разрубленной пополам по линии талии. С левой половины ее лица, шеи и торса кожа была содрана, обнажая плоть, напряженные мышцы, набухшие вены, слизистые ткани и перламутровые внутренности. Но каким-то загадочным искусством этот расчлененный труп был законсервирован до состояния пугающего жизнеподобия, даже одушевленности.
Я обернулся к своему спутнику и на его лице увидел то же выражение испуга и недоумения. Наши подозрения подтвердились самым ужасающим образом:
Мы проникли в логово маниака!
Даже ради спасения своей жизни я не мог бы пошевелить рукой или ногой, издать хоть один звук — до такой степени парализовало меня представшее нам кошмарное зрелище. Даже бесстрашный покоритель границы в кои-то веки погрузился в глухое тревожное молчание. Склонившись над витриной, мы в ужасе изучали ее мрачное содержимое, забыв обо всем, пока голос за нашими спинами не окликнул нас:
— Вижу, вы обнаружили жемчужину моей коллекции!
Столь внезапная и резкая реплика вызвала у меня такую же реакцию, как если бы наемный убийца подкрался и разрядил пистолет мне в спину. Испустив крик ужаса, я уронил тяжелый подсвечник, а Крокетт в тот же миг обернулся лицом к невидимому пришельцу. Поворачиваясь, он успел заметить падающий канделябр и, стремительно выбросив руку вперед, перехватил его на лету.
