- Я слушаю! - высокомерным тоном заявил Фред, выстукивая изящными нервными пальцами затейливую мелодию на ободранной столешнице.
Степанов молча показал ему удостоверение. Полные губы Фреда сложились в пренебрежительную усмешку.
- Здесь не ваша территория! - В высоком мелодичном голосе гея прозвучала нотка торжества. - У вас могут быть неприятности!
Капитан кивнул - Фред был совершенно прав.
"Голубой медведь" был вотчиной столичного РУОПа со дня своего основания - это была "нейтральная земля", используемая для встреч и переговоров с наиболее авторитетными главарями московских группировок, здесь заключались джентльменские соглашения, позволяющие успокаивать озабоченную прессу и общественность демонстрацией "беспощадной войны с организованной преступностью", войны, на самом деле закончившейся давным-давно - МВД и авторитеты благополучно поделили сферы влияния еще несколько лет назад. Кабак этот сам по себе был ярким свидетельством затянувшегося перемирия заведением на паях владели племянник одного из начальников главков министерства и престарелый авторитет, оставивший по состоянию здоровья беспокойную стезю бандитизма.
Фред же был одним из самых крупных осведомителей милиции с незапамятных времен - он удовлетворял специфические потребности многих ярких представителей столичной богемы еще в легендарном "Садко", и с его помощью добывалась серьезная агентурная информация об известных фигурах театрального, кинематографического, а позднее и политического, и делового, и уголовного бомонда.
Все это Степанов знал и возможные последствия своей игры на чужом поле осознавал тоже. Но время, время поджимало, и поэтому он задал грубый лобовой вопрос:
- Кто сработал заказ на Дмитровке во вторник?
Фред откинулся на стуле и откровенно рассмеялся.
- Откуда мне знать? Я даже прессу не просматриваю.
Слово "прессу" он протянул столь куртуазно, что Степанов даже повеселел. Фред явно чувствовал себя в полнейшей безопасности, любая попытка запугивания удачи капитану не сулила. Оставался силовой вариант. Сделав вид, что заинтересовался одним из массивных колец, капитан указал на правую кисть гея. Тот, снисходительно улыбнувшись, протянул руку, словно для поцелуя. Правая рука Степанова хватом снизу легла на запястье Фреда, четыре пальца левой руки капитана плотно прижались к тыльной стороне кисти, а большой палец ногтевой фалангой надавил на мизинец. Фред взглянул недоуменно, слабо попытался выдернуть руку из захвата, но в следующий момент дикая боль пронзила его сухощавое тело, он рванулся, попытавшись вскочить, и тут же безвольно рухнул обратно на стул.
