У Зефирины заболела голова и застучало в висках. Под глазами появились темные круги. Ей показалось, Что даже сквозь занавески к ней проник тяжелый, пьянящий запах духов доньи Гермины, этой негодяйки, подкупленной Карлом V.
– Souris, Sardine[10]…
После долгой спячки Гро Лео неожиданно пробудился. Он сразу захлопал крыльями, стараясь вызвать улыбку на лице своей хозяйки.
«Улыбаться!»
Зефирина откинула на бархатные подушки свои золотые волосы и прикрыла глаза. Ее охватила дрожь. Она боялась, боялась настоящего, но еще больше будущего, которое представлялось ей невероятно мрачным.
Колеса носилок монотонно стучали по мостовой. Снаружи до Зефирины доносились односложные распоряжения.
– Откройте!
– Да, синьор Паоло…
Тяжелая дверь медленно повернулась на скрипучих петлях и наконец распахнулась. Прежде чем остановиться, носилки преодолели немалое расстояние.
Пикколо широко раздвинул шторки. Зефирина увидела парадный въезд большого дворца из розового мрамора.
Подошел Паоло:
– Ваша милость прибыли…
Произнося эти учтивые слова, он склонился над Зефириной и принялся развязывать веревки. Неподвижность и странное спокойствие молодой женщины поразили его. Он снова склонился над ней и повторил:
– Не желает ли княгиня подняться в свои апартаменты?
Слишком долго пролежавшая в неудобном положении, чтобы сделать какое-то движение, слишком утомленная, чтобы ответить, Зефирина хотела бы найти сил только для одного – бросить в лицо Паоло какое-нибудь оскорбление, но она не смогла произнести ни единого звука.
И вдруг с высокого крыльца, обнесенного изящными пилястрами, донесся крик:
– Чтоб мне провалиться… Слава Богу… мадемуазель Зефирина, княгиня… крошка моя… Ну, ваша милость, это же я… ваша Плюш…
Губы Зефирины шевельнулись в едва уловимой улыбке. Мадемуазель Плюш, ее дуэнья, следовавшая за нею повсюду со дня отъезда из Валь-де-Луар, бросилась к ней, перескакивая через ступени. Черные юбки кринолина на ее тощем теле развевались во все стороны.
Зефирина приподнялась на локте. Поддерживаемая мадемуазель Плюш и Паоло, она смогла встать на ноги.
Два лакея, стоя под портиком с канделябрами в руках, освещали мраморное крыльцо.
Поднимаясь по ступеням, Зефирина почувствовала во взгляде всех этих людей растущее любопытство. «В каком плачевном состоянии возвращалась их княгиня!»
– Splendeur… splendide[11]… – верещал Гро Леон, летая перед дворцом.
– Не пожелает ли ее милость последовать за мной, чтобы я показал ей куда идти… – тихо произнес Паоло.
