Стрелки подались вперед. Почему-то они не проваливались в снег, не вязли в сугробах.
Еще восемь выстрелов, слившихся в единый громовой раскат, — и восемь воинов выронили мечи.
Несколько погонщиков, понимая, что исход схватки предрешен, спрыгнули со своих быков, надеясь убежать, спрятаться где-то до того, как все охранники будут мертвы. Впрочем, бегство было лишь отсрочкой: не пули так мороз достанет.
Еще выстрелы — воздух пропах пороховым дымом, снег напитался алой кровью.
Десять воинов-мечников упрямо ползли навстречу своей смерти, по пояс проваливаясь в сугробы, с трудом выкарабкиваясь на хрупкий наст и проваливаясь снова, оставляя за собой глубокие траншеи. Они уже не кричали, яростно стиснув зубы и вцепившись в рукояти мечей. Они хотели совершить невозможное — опередить стрелков.
А стрелки равнодушно смотрели на них. Они видели только цели. Еще движущиеся, живые. И пораженные, неподвижно лежащие в снегу. Они уже прикидывали, сколько возьмут золота и серебра. Все прочее, что было на волокушах — ткани, шерсть, хлеб, — их не интересовало.
Никто не заметил, как откуда-то сбоку появился странный человек. Он возник словно прямо из воздуха, и, возможно, так оно и было — нечеткая фигура его расплывалась, окутанная розовым, чуть светящимся маревом. Незнакомец не походил на погонщика — для погонщика он был чересчур высок. Не мог он быть и воином — слишком худ. Да и одежда явно не по погоде — бесформенный длинный балахон, сплошь увешанный какими-то поблескивающими безделушками.
— Опоздал, — горестно сказал незнакомец, пристально вглядываясь в происходящее.
В этот момент шесть выстрелов унесли еще шесть жизней.
Пришелец поднял руки к небу, прикрыл глаза.
Еще один воин упал, сраженный пулей.
Свечение, окутывающее фигуру незнакомца, сделалось ярче, насыщенней. Миг — и снег под его ногами стал плавиться. Еще мгновение — и высоко над головами ничего не подозревающих стрелков возник сияющий багровый шар. Пришелец выждал секунду, давая шару налиться пламенем, а потом резко опустил руки, и огненный метеор, следуя повелительному жесту, рухнул на стрелков.
Столб горячего пара взметнулся к небу. Седого бородача волной гудящего пламени отшвырнуло в сторону. Сутулящегося коротышку, что стоял в центре, попросту раздавило — он не успел вскрикнуть, как превратился в жалкий бесформенный дымящийся ком. Черноволосый худощавый стрелок вспыхнул, словно пропитанный маслом фитиль. Какое-то мгновение он еще стоял, а потом стал разваливаться, рассыпаться крошевом горячей золы и углей.
