Монкриф миновал лестницу для слуг. Прошлой ночью он не заметил, в каком состоянии находится эта, самая старая, часть замка. Следовало укрепить некоторые стены, рамы в высоких окнах потрескались, так было почти везде. Казалось, Балидон все эти годы стоял заброшенным. Стены имели три фута толщины. За века их много раз ремонтировали в разных местах. Звук они не пропускали, если только его не доносило эхо.
Завернув за угол, Монкриф оказался в кухне, и тут же к нему обратилась Кэтрин:
– Монкриф! – крикнула она, подзывая его ближе взмахом деревянной ложки. – Ты знал, Монкриф? Я в жизни не слышала ничего более отвратительного! Ты знал?
Монкриф остановился, пораженный такой бурей эмоций. Расставив ноги и сложив на груди руки, он смотрел на Кэтрин. Его жена хмурилась, лицо раскраснелось от гнева.
Одета она была, как обычно, в черное с ног до головы. Синим, был только фартук.
– Ты не смогла найти черный фартук?
Кэтрин захлопала глазами от столь неожиданного замечания.
– Кэтрин, прошло достаточно времени, ты могла бы постепенно переходить хотя бы на лавандовый. Или ты останешься в черном до конца своих дней?
Кэтрин сложила руки, словно подражая позе супруга.
– Мы обсудим мой гардероб позже, Монкриф. А сейчас есть дела поважнее.
– И какие же это дела?
– Ты знаешь, что Джулиана делает с остатками от обеда?
– Отдает бедным? Кормит свиней?
– И то и другое было бы приемлемо, – мрачным тоном отвечала ему Кэтрин. – Нет, она заставляет повариху использовать их в других блюдах.
Повариха сделала книксен. Высокая и тощая повариха – это дурной знак. Может быть, она неест собственную стряпню?
– Так и есть, ваша светлость. Ее светлость не любит, когда еда пропадает впустую. Она считает это напрасными тратами, поэтому заставляет меня выскребать все тарелки, складывать все в котелок и на следующий день подавать слугам.
– Надеюсь, сегодня она не запланировала ничего подобного, – с усилием произнес Монкриф, у которого сдавило желудок.
– Все, что осталось со вчерашнего обеда, сэр, я должна сегодня утром подать слугам.
– Этого не будет, – твердо заявила Кэтрин, обращаясь к поварихе. – Я в жизни не встречала подобной скупости, Монкриф, даже в Колстин-Холле мы не обращались со слугами, как со свиньями.
– И здесь не будем, – мрачно произнес он. – Сколько у нас слуг?
В этот момент появилась Глинет. Монкриф понял, что она подслушивала за поворотом стены. В руках она держала большую книгу. Опустив на нее взгляд, Глинет ответила:
