Она рассмеялась.
— Я умею ездить верхом. Мой отец любил лошадей. Я ездила верхом, как никто другой, сразу стала курьером командира гарнизона. К лучницам я перешла позже, когда уже получила повышение. Но я никогда не была лучшей.
— Но… ведь ты очень хорошо стреляешь из лука, госпожа?
— Что, показать? — спросила она.
Протянув руку к луку, она вложила стрелу и, не вставая, выпустила ее во тьму. Стукнул наконечник…
— Второе деревце, то, со сломанной веткой, — сказала она. — Совсем близко.
Солдаты переглянулись; деревца совершенно не было видно. Один поспешно встал — и тут же вернулся ошеломленный, со стрелой в руке.
— Да, госпожа, — подтвердил он. — Под самой веткой… Мне пришлось на ощупь искать!
— Я вовсе не так хорошо стреляю — некоторые из моих девушек стреляют лучше, а то дерево стоит близко. — Каренира улыбнулась. — Но свои глаза я бы ни на чьи не променяла. Я вижу ночью как кот, я… ночная лучница. — Она снова рассмеялась.
— Когда станет светло, — проговорил разохотившийся десятник, — я тоже покажу, на что способен, ваше благородие! У меня старые глаза, и в темноте я мало что вижу… Но днем мы выберем самое далекое дерево, самое далекое, какое только будет видно. И посмотрим, попаду ли я!
Она проснулась сразу же, едва рука часового прикоснулась к ее плечу.
— Сейчас встаю, — спросонья прохрипела она и откашлялась. — Буди десятника.
— Он уже не спит.
Она выбралась из своей палатки. Ночью прошел не слишком обильный, хотя и надоедливый дождь, земля была влажной, и она снова подумала о военном плаще Барга, благодаря которому соорудила себе крышу над головой.
Солдаты сворачивали лагерь; работы у них было немного. Отложив уборку своей палатки на потом, она двинулась в сторону близлежащих кустов.
— Подсотница!
Она остановилась.
— Сейчас вернусь. — Она улыбнулась Баргу. Тот догнал ее на краю рощицы.
— Я пойду вперед, ваше благородие.
— Нет, я только… Сейчас вернусь.
— Ваше благородие, ты офицер и командуешь. Ты не можешь оставить своих людей и уйти, не говоря ни слова. Когда за деревья идет обычный солдат, ему в худшем случае яйца отрежут. Но когда идет командир, кто-то должен сперва тщательно проверить это место.
— Десятник, — сказала она, — со вчерашнего дня ты рассказываешь мне, что в горах царит мир и покой. Я разрешаю развести костер. Теперь я слышу, что среди деревьев кто-то может отрезать мне яйца. Возвращайся к солдатам.
— Я только проверю…
— Возвращайся к солдатам, — приказала она.
