Я настигал другого на невероятной скорости. Зенитная артиллерия стреляла со всей своей огневой мощью, не беспокоясь о нем. Он, видимо, недоумевал: что же, черт возьми, происходило на земле. Я взял его на прицел — всего 500 ярдов, — нажал на кнопку малокалиберной автоматической пушки и пулемета — 200 ярдов, я продолжал стрелять — 50 ярдов. До падения у меня было время увидеть, что три из моих снарядов взорвались: один между двигателем и летчиком, другой — на хвостовом стабилизаторе, а третий пробил одну из амортизационных ног его шасси. Я увернулся от него как раз вовремя, и когда уходил, то увидел, что он перевернулся на спину и вошел в штопор.
Огонь зенитной артиллерии — и какой огонь! — шел словно развевающаяся штора, испуская повсюду смертоносные маленькие клубы черного дыма. Я повернул направо и молниеносно за минуту поднялся к облакам на высоту 10 000 футов, с полным форсажем двигателя. Казалось, что на это ушли годы.
Даже когда я достиг облаков, длинные красные следы трассирующих снарядов продолжали наносить удары в сырой мрак вокруг моего самолета.
Что случилось с Жаком? Хотя ему не удалось избавиться от бака, он пикировал за мной, но потерялся, когда мы проходили сквозь слой облаков. Он появился над аэродромом на уровне земли через несколько секунд после меня. Стесненный в движениях из-за своего бака, он упустил второго «мессершмита», который сел у него под носом. Летя прямо сквозь рвущиеся снаряды, он заметил ряд заминированных «хейнкелей», которых обстрелял пулеметным огнем. Один из них охватило пламенем, после чего раздался невероятный взрыв, а другой взорвался от 20-миллиметрового снаряда и зажигательных пуль на дальности прямого выстрела.
Отчаянно преследуемый зенитной артиллерией, но чудом оставшийся невредимым, он присоединился ко мне вверху в облаках. Мы еще раз пролетели над аэродромом, накрытым, словно зонтом, клубами белого и черного дыма, на высоте 10 000 футов. Легкая зенитная артиллерия не умолкала, несмотря на то что мы уже были вне пределов досягаемости, и нас также преследовала очередь 88-миллиметрового орудия.
Мой «Мессершмит-109» упал на поле на южном конце основной взлетно-посадочной полосы, и остатки все еще пылали ярким огнем около машины «Скорой помощи». Грузовики в облаке пыли мчались на место бедствия. От «хейнкеля» Жака поднялся столб густого черного дыма.
Мы вернулись через Евройкс, повернув прямо на Ле-Гавр, где заметили бетонную дамбу немец-кой подводной лодки, наполовину уничтоженной во время последнего ланкастерского рейда. Вдоль устья стояли нефтеперерабатывающие заводы, разбомбленные «марадерами», — огромный разоренный участок земли, где виднелись лишь круглые основания резервуаров для хранения нефти. Один или два все еще стояли невредимыми, сверкая, словно серебряные монеты.
