– Вы правы, сеньора, поэтому я прошу у вас еще всего лишь несколько минут…
Зефирина поискала глазами Гро Леона. Тот исчез; вероятно, ему стало плохо от корриды, а может, и от зеленого винограда.
Дон Рамон отправился переодеться.
Когда он вернулся, костюм его вновь был безупречен, пятен крови не осталось и в помине. В прорези камзола сверкал белизной его трофей – платок Зефирины.
– Изволите ли вы теперь поужинать?
– С удовольствием.
Как ни странно, но сейчас Зефирина была очень голодна. Дон Рамон провел ее в соседнюю комнату. На круглом столике был сервирован ужин. Слуги отсутствовали.
Дон Рамон и Зефирина обслуживали себя сами. Испанский дворянин все предусмотрел. Блюда, приправленные перцем и шафраном, были восхитительны. Вино из Хереса ударило Зефирине в голову.
В соседней комнате, за ковром, музыканты на виолах исполняли приятные пастушеские мелодии. Внезапно Зефириной овладела приятная истома; возможно, причиной тому были меланхоличные напевы и нежный перезвон струн. Перед ней сидел суровый идальго, умный, надменный и любезный. Она даже вынуждена была признать, что он не лишен некоего очарования, присущего зрелым мужчинам.
Во время ужина дон Рамон не позволил себе ни одного неподобающего жеста; он лишь слегка касался пальцев Зефирины, передавая ей очередное блюдо, да нога его иногда задевала ее юбку.
Может быть, он удовлетворится их совместным ужином?
Напряжение спало, и Зефирина рассмеялась. Она отвечала любезностью на любезность, рассказывала о жизни при дворе Франциска I, забавляла дона Рамона галантными историями.
Ужин подходил к концу.
Зефирина решила, что все, оказывается, гораздо проще, чем она предполагала, и подняла свой кубок.
– Мессир, я пью за нашу новую дружбу и желаю, чтобы она длилась столько же, сколько отпущено нам дней на этой земле…
Более изысканный тост придумать было трудно. Дон Рамон ответил с подобающей учтивостью.
– Сеньора, я пью за вашу красоту, ослепившую взор того, кто с первого же взгляда был околдован вами…
Они вновь вступили на скользкую почву, Зефирина решила, что пора сворачивать с опасной тропы.
– Поверьте мне, сеньор Кальсада, я глубоко ценю все, что вы сделали для меня… Я была весьма тронута тем, что вы привезли ко мне этого ребенка, верю, что вы искренне считали его моим сыном… Теперь, когда мы друзья, скажите мне, кто дал вам этого младенца?
После многих обходных маневров Зефирина двинулась прямо к цели.
Дон Рамон холодно взирал на Зефирину.
