Гостеприимная хозяйка уселась в кресло напротив гостя, подобрав под себя одну ногу и чуть откинувшись на спинку. Поинтересовалась у гостя, как ему показалась наша Деревня.
— Я видел еще слишком мало, но то, что видел мне понравилось.
Потом спросила, откуда он родом.
Комиссар охотно, и даже с некоторыми подробностями, рассказал.
Некоторое время разговор струился по такому необязательному безопасному руслу. Все мы потихоньку прихлебывали сок, а хозяйка еще прихлебывала и мессира Теодора, кажется, он ей нравился.
Попытались выяснить, не имеется ли у них общих знакомых, но не смогли отыскать ни одного.
Вообще, мне очень нравилась эта атмосфера сдержанной приветливости, что установилась в гостиной. Светская беседа на свету. Трогательно, тихо, славно. Солнечные пятна играли на изгибах мебели. Сок в стаканах просто изнывал от желания быть выпитым. Букет в окне напоенный ярким утренним воздухом, казался разумным и счастливым существом. Я незаметно поглаживал шелковистые пальчики Зельды, и чего еще было мне сверх этого желать? Правда, своею кожей, я ощущал, что она не вполне спокойна, какие-то раздражающие искры пробегают у нее по нервам. Но поводов для напряжения настолько не было, что я разрешил себе не беспокоиться.
Мессир Теодор спросил, давно ли госпожа Изифина трудится в деревне.
— Это что, скрытый способ узнать, сколько лет даме? — Вмешалась Зельда.
Величественная хозяйка посмотрела на мою милую с тем выражением, за которое я мог бы ее возненавидеть, если бы посмел. Да, Зельда слегка выскользнула своим острым язычком за рамки протокольного поведения, но зачем же ее муровать в лед. Нет, все-таки люди великие и люди любимые не должны встречаться у нас на глазах. Иной раз величие невыносимо.
— Я тружусь под началом сэра Зепитера уже больше тридцати лет. — Сказала спокойно госпожа Изифина. — Я была его аспиранткой.
— Любимой аспиранткой. — Вновь не удержалась Зельда. Она хотела исправить положение испорченное предыдущей репликой, и совершенно зря. На любимую аспирантку лесть подействовала еще меньше, чем бестактность. Она даже не покосилась в нашу сторону. Я сжал в ладони пальцы моей малышки, одновременно и сдерживая ее, и поддерживая. Ничего, ничего моя миленькая, они, небожители от науки, пусть себе принимают какие угодно величественные позы, пусть они даже иногда щелкают нас по носам, но помешать нам быть счастливыми, они не могут. В другой ситуации, я бы давно уже нашел способ, как избавить себя и свою душеньку он смущающего общества, но мне слишком хорошо было известно, как Зельда дорожит своей работой. Покинуть Деревню для нее все равно, что умереть.
